Диктор объявил по-английски с акцентом хауса: пассажиры, прибывшие рейсом из Лондона, приглашаются на посадку на рейс до Лагоса. Ричард вздохнул с облегчением.
— Приятно было побеседовать. Jisie ike,[63] — сказал он.
— Спасибо, сэр. Привет Кайнене.
Ннемека направился к своей стойке, Ричард взял портфель… и вдруг боковая дверь распахнулась, вбежали трое в зеленой армейской форме и с винтовками. Ричард удивился: к чему так врываться, нет бы войти спокойно — но тут увидел их дикие, налитые кровью, невидящие глаза.
Первый солдат потрясал винтовкой:
— Ina nуаmmi![64] Где здесь игбо? Кто из вас игбо? Где неверные?
Взвизгнула женщина. Другой солдат указал на Ннемеку:
— Ты игбо.
— Нет, я из Кацины! Из Кацины!
Солдат двинулся к нему через зал.
— Скажи «Аллах Акбар!».
Весь зал умолк. Ричард почувствовал, как холодный пот заливает глаза.
— Скажи «Аллах Акбар», — повторил солдат.
Ннемека упал на колени. Ужас превратил его лицо в маску. Он не станет говорить «Аллах Акбар», его выдаст акцент. Пусть все-таки скажет, думал Ричард, пусть хотя бы попробует, пусть хоть что-нибудь случится, нарушит удушливое молчание. И тут грянул выстрел. Грудь Ннемеки пробило навылет, брызнула кровь, и Ричард выронил записку.
Пассажиры распластались на полу, попрятались за кресла. Кто-то кричал на игбо: «Мама, мама, о-о! Бог этого не допустит!» Оказалось, бармен. Один из солдат подошел к нему, выстрелил и тут же принялся палить по бутылкам. Запахло виски, кампари и джином.
С каждой минутой солдат становилось больше, трещали выстрелы, бармен корчился на полу, из горла рвались хрипы и бульканье. Солдаты выбегали на взлетную полосу, врывались в самолеты, выводили пассажиров-игбо, строили в ряд и расстреливали, а тела бросали посреди полосы, и на пыльном черном бетоне пестрела одежда. Охранники в форме, скрестив на груди руки, наблюдали бесстрастно. Ричард обмочился, в ушах звенело. Он едва не опоздал на свой рейс: пока остальные пассажиры, спотыкаясь, семенили к самолету, он стоял в стороне — его рвало.
Сьюзен встретила Ричарда в банном халате. Волосы ее, тусклые, нечесаные, были небрежно перехвачены на затылке и открывали пунцовые уши. Ее нисколько не удивил его нежданный приход.
— Вид у тебя усталый. — Сьюзен дотронулась до его щеки.
— Я только что из Лондона, летели с пересадкой в Кано.
— Неужели? Ну и как свадьба Мартина?
Ричард оцепенел на диване; поездка в Лондон начисто стерлась из памяти. А Сьюзен не замечала его состояния.
