– В смысле во плоти? Да я бы отдал за это левое яйцо. А что?
– Дело не в свечении. А в… – Я поискал подходящее слово: – В отношении.
– Ага, – согласился Паг, помолчав. – Пожалуй, иной раз своими глазами не увидишь – не поймешь, да? Поэтому я тебе и завидую, Стручок.
– Зря.
– Не зря! Даже если ты не встретишься с теми, кто послал светлячков, у тебя будет возможность понаблюдать этого… Сарасти, да?
– Впустую. В моем резюме все «нейро» стоят в графе «история болезни».
Роберт рассмеялся.
– Ну, в общем, как я сказал – увидел твое имя в заголовках и решил: старику через пару месяцев вылетать, и, наверное, не стоит ждать, что он сам позвонит.
С нашего последнего разговора прошло больше двух лет.
– Не думал о том, что пробьюсь, кстати. Решил, ты занес меня в «черный список».
– Нет. Мысли такой не было, – уверил его я.
Паг опустил глаза, затих, но потом пробормотал:
– Мог бы ей позвонить.
– Знаю.
– Она умирала. Ты бы мог…
– Не было времени.
Паг решил проглотить мое неприкрытое вранье и просто сказал:
– В общем, я хотел пожелать тебе удачи.
Что тоже не до конца было правдой.
– Спасибо. Ценю.
– Надери пришельцам задницы! Если они у них есть.
– Нас будет пятеро, Паг. Вместе с дублерами девять человек. На армию не похоже.
– Просто фигура речи, мой млекопитающий брат. Тогда зарой топор войны. Не пускай торпеды. Успокой дракона.
«Подними белый флаг», – подумал я.
– Ты, наверное, очень занят, – заметил он, – я…
– Слушай, хочешь встретиться? В реале. Я давно не был в «КуБите».
– Я бы с радостью, Стручок. Только сейчас в Манкойе, на семинаре по углубленному анализу.
– Ты хочешь сказать – физически?
– Передовые разработки. Старая школа, привычка…
– Жалко.
– В общем, оставлю я тебя. Просто хотел… ну понимаешь…
– Спасибо, – повторил я.
– Ну ты понял. Пока, – заключил он.
Для чего, если разобраться, Роберт Паглиньо мне и звонил: он не рассчитывал на «следующий раз».
* * *
Паг винил меня за то, что с Челси так вышло. И поделом! Я винил его за то, что с ней все началось.
Он занялся нейроэкономикой, как минимум, потому, что друг детства прямо у него на глазах превратился в человека-стручка. Я подался в синтез примерно по той же причине. Наши пути разошлись, и мы не часто встречались во плоти, но и через двадцать лет после того, как я ради него избил тех пацанов, Роберт Паглиньо оставался моим лучшим и единственным другом.
– Тебе надо оттаять, – как-то сказал он мне. – И я знаю женщину с подходящими прихватками для духовки.
