— Лия, скажи мне… — Священник схватил ее за руку. — Ты думаешь, что я смогу помочь тебе?
— Я надеялась, что вы попытаетесь.
— Я пытался. Но я скажу тебе: начался процесс, который остановить мне не под силу. Было время в Испании, когда священники были гуманными и слово «милосердие» что-то значило. Теперь мы живем во времени машины. Инквизиция — это машина. Она тебя раздавит, Лия.
— Что, по-вашему, я должна делать?
В глазах его была глубокая печаль.
— По-моему? Я хотел бы, чтобы ты верила, как я верю, что Иисус из Назарета был мессией, которого ждали некоторые из вас. Я хотел бы, чтобы ты честно исповедовала Его учение. Ох, Лия, наши сердца испорчены грехом. Никакой Закон не спасет нас. Только любовь!
— Значит, человеческие сердца создали эту инквизицию. Вы не можете винить машину.
— Ты победила меня, Лия. Это так, — печально проговорил он. — Но испорченное сердце и новая машина создают дьявольскую комбинацию.
— И вы говорите мне о любви Христа, — горько сказала она. — Я смогу найти любовь в этом месте?
— Во всех местах. Но ты не получишь ее от этих мужчин. Думаю, ты не представляешь, что тебя ждет.
— Это не имеет значения, — сказала она. — Я та, кто я есть.
Лицо Бартоломео задергалось — он пытался не заплакать. Потом он сказал:
— Даже в худшем случае не путай Его с Его служителями. Они ошибаются. А он был благороден и знал: сердца выбирают то, что они выбирают. Это мы знаем о Нем и показываем Ему нашим свободным выбором.
Она помолчала. Потом проговорила:
— Я выбираю правду.
* * *
— Ты веришь, что Христос был Сыном Божьим?
— Нет.
Священник с глазами акулы, стоявший рядом с епископом Квирогой, разорвал одежду У нее на груди, а двое других мужчин положили Лию на стол. Она попыталась прикрыть живот руками, но они развели ее руки в стороны. Один из мужчин зашел сзади, пригвоздив ее локти к столу.
— Подойди, — приказал священник с мертвыми глазами мужчине с лицом обезьяны. Ухмыляясь, тот шагнул вперед, неся деревянный ковш.
Когда первая капля горячего масла коснулась ее груди, Лия пронзительно вскрикнула. Как будто тысяча красных муравьев прогрызли ее кожу, разбегаясь и множась, питаясь ее плотью. Она почувствовала, как ребенок сжался у нее в чреве. Еще одна капля, и еще одна. Ее мясо зашипело.
— Прекратите! — завопила она.
Священник и мужчина с ковшом спокойно отступили назад. К ней подошел епископ.
— Ты думаешь, мы прекратим это по твоей команде, неверная? Ты воображаешь, что воинствующая церковь откажется от обращения еретиков, от объединения всех ее разбросанных по миру частей? Каждое колено преклонится перед Христом. Части должны снова воссоединиться с целым. Я спасу твою душу и душу твоего ребенка.
