— Ты о чем? — Я раздраженно уставилась на него. — Если я сейчас уйду, меня уволят. Знаешь, как сложно студентке найти работу? Нет уж, если хочешь, чтобы я пошла с тобой, то жди конца смены.
Раздражение вырастало из обиды. Выходит, он нашел меня вовсе не потому, что хочет продолжить знакомство, у него какое-то дело? Схватив поднос, я бросилась к угловому столику и сгрузила пиво. Цезарь поймал меня на обратной дороге, сжав железными пальцами запястье, привлек к себе.
— В твоих же интересах пойти со мной, — повторил он. — Помнишь, что я сказал тебе тогда? У тебя есть шанс проявить себя. Одному очень богатому человеку нужны твои услуги…
— Ах, услуги нужны?!
Это уже ни в какие ворота не лезло! Мало того что ему до меня и дела нет, он еще думает, что я готова с каждым встречным?.. Да пошел ты!
Но, думая про это, я смотрела прямо в его смуглую мускулистую грудь под небрежно расстегнутыми верхними пуговицами рубашки, и это сбивало. Сразу вспомнилось, как я гладила его, взгляд невольно скользнул ниже… Усилием воли я остановила мысли, напомнив про штрафы нерасторопным официанткам. Менеджер лепил эти штрафы направо и налево, так что приличные чаевые к концу вечера заметно таяли. И главное, возмущаться не имело смысла: за дверью стояла очередь студенток, ищущих работу.
Воспоминание о работе охладило меня, я подавила возмущение и смогла ответить вежливо:
— Спасибо, конечно, за предложение, тот вечер был чудесный, но только после работы, о’кей? А сейчас пусти, у меня будут неприятности, если… эй! Ты чего?!
Он вырвал поднос у меня из рук и шваркнул на столик, следом швырнул крупную купюру. И пошел к выходу, расталкивая танцующих, ведя меня за собой, как на буксире. Оглянувшись, бросил:
— Повторяю: для тебя же будет лучше пойти со мной. Честно!
В его голосе было столько уверенности и… черт — еще искренности. Я вдруг почти поверила ему. Поняла, что так будет лучше. Официантка, пфе! Не для меня эта работа, не такого я хочу!
Поэтому, когда у двери на нас внимательно глянул охранник, я сказала:
— Все нормально, Гриша.
— Уверена?
Гриша у нас манерами не отличался, как и богатым лексиконом. Зато отличался любвеобильностью и постоянно приставал к официанткам, которые за глаза называли его мастодонтом. Он был статным, с красивым, хотя и грубым лицом, и большинство девушек не имело ничего против ухаживаний. Не успела я устроиться на работу, как Гриша положил глаз и на меня, а потом попытался положить руки, за что в начале смены схлопотал по морде. Теперь он поглядывал на меня, бегающую по залу с подносами, со смешанным выражением. Взгляд выражал злость и желание немедленно затащить строптивую девчонку куда-нибудь в подсобку.
