По комнате разошлись круги мерцающей ряби — из точки, где медальон соприкоснулся с полупрозрачной головой. Энергетические волны проникли сквозь стены и угасли в глубинах пространства. Я вскрикнула от неожиданности, хозяин квартиры охнул, а прозрачная женщина с растерянно-злобным возгласом распалась на мельчайшие брызги — и исчезла.
Совсем.
Напрочь.
Как будто и не было никогда.
Мне почудилось, что внутри что-то откликнулось. Некая часть меня, скрытая очень глубоко, которая раньше не давала о себе знать… хотя нет, несколько лет назад, когда бабушка надела мне медальон, было похожее чувство, всего на пару секунд: будто вся кровь взбурлила, наполнив тело жидким огнем, готовым вырваться наружу и все уничтожить.
Это ощущение тут же прошло.
— Ого! — воскликнул сочный мужской баритон. Мне помогли подняться. — Ты изгнала демона!
Я помотала головой, пытаясь прийти в себя. Получалось плохо: благовония пьянили, а обнявшие меня мужские руки были такие теплые и так крепко сжимали… По телу прошла дрожь.
— Быть такого не может! — продолжал удивляться хозяин квартиры. — Так ты на самом деле… Ну-у, это было неожиданно! Слушай, а что за медальон?
Я не ответила, только задрожала сильнее. Он это заметил и, обхватив меня за талию, заглянул в лицо. Собрался что-то сказать, но лишь тряхнул головой и решительно подхватил меня на руки.
Вся атмосфера в комнате: и запахи, и красные обои, красное покрывало на кровати и мерцающие свечи — все было чарующим. Какой-то миг я колебалась, не оттолкнуть ли его, но поняла, что не хочу делать этого. То, что началось и чуть не произошло в этой квартире, требовало завершения.
Он отнес меня к кровати, повернулся и лег на нее спиной, посадив сверху. Я наклонилась, прижалась к нему, впившись губами в губы, раздвигая их языком. Заерзала, ощутив под собой твердое. Он подсунул ладони под мои бедра, приподнял, стягивая трусики. И потом у меня возникло ощущение, что он посадил меня на горячий каменный столб. Я вцепилась в его крепкие широкие плечи, вся дрожа, села глубже, коленями сжимая его бока, и стала раскачиваться, едва сдерживаясь, чтобы не стонать. Он двигался в такт моим движениям, все быстрее и быстрее. Мне казалось, что я качаюсь на каких-то головокружительных качелях, и с каждым движением сверкающее, сладостное, горячее солнце вспыхивало внутри меня, в нижней части живота — все ярче и ярче, все неистовее. Не знаю, сколько это продлилось, я не осознавала ход времени. Кровать, спальня, весь мир раскачивались вокруг, а сладкое солнце внутри разгоралось ярче, ярче… Потом оно набухло, переполнило меня — и взорвалось. Я выгнулась, запрокинула голову и вскрикнула, упершись кулаками в его напряженную твердую грудь, чувствуя внутри себя тоже напряженное и твердое.
