Но при одной мысли о ней его лицо помрачнело. Несмотря на то что Эдвард никогда бы не признался себе в этом, он боялся Мод. Он любил ее, да; он до сих пор помнил тот восторг, с которым любовался ее белой шейкой над воротничком дешевой блузки стоимостью четыре фунта и одиннадцать пенсов, во время их первой встречи. Он сидел позади нее в кино, и друг, с которым он туда пошел, знал ее и познакомил их. Сомневаться не приходится, Мод превосходила его. Она была хорошенькая и умная, настоящая леди, и она всегда оказывалась права, о чем бы ни шла речь. Из таких девушек, по общему мнению, выходят отличные жены.
Эдвард подумал о том, выйдет ли из маркизы Бьянки отличная жена. Он почему-то в этом сомневался. Молодой человек не мог представить себе роскошную Бьянку с ее красными губами и покачивающимися бедрами покорно пришивающей пуговицы, например, мужественному Биллу. Нет, Бьянка – это романтика, а вокруг реальная жизнь… Они с Мод будут очень счастливы вместе. В ней так много здравого смысла…
Но все равно он хотел бы, чтобы она не была такой… ну, резкой. И не имела такой склонности на него «наезжать».
Конечно, именно ее рассудительность и здравый смысл заставляли ее это делать. Мод была очень благоразумна. И, как правило, Эдвард тоже был очень благоразумным, но иногда… Например, он хотел, чтобы они поженились на это Рождество. Мод объяснила ему, насколько благоразумнее будет немного подождать, может быть, год или два. Его жалованье не слишком велико. Он хотел подарить ей дорогое кольцо – она пришла в ужас и заставила вернуть кольцо в магазин и обменять на более дешевое. Мод обладала всеми отличными качествами, но иногда Эдварду хотелось, чтобы у нее было больше недостатков и меньше добродетелей. Именно ее добродетели толкали его на отчаянные поступки.
Например…
Виноватый румянец залил его щеки. Ему придется ей сказать – и сказать скоро. Его тайная вина уже заставляла его вести себя странно. Завтра начнутся трехдневные каникулы: канун Рождества, Рождество и День рождественских подарков. Мод предложила ему приехать и провести день с ее семьей, а он весьма неуклюже и глупо – чем, несомненно, вызвал ее подозрения – ухитрился отговориться от этого визита. Он рассказал ей длинную и лживую историю о приятеле, живущем где-то за городом, с которым он обещал провести этот день.
У него не было никакого приятеля за городом. Все дело было в его тайне, вызывавшей чувство вины.
Три месяца назад Эдвард Робинсон вместе с несколькими сотнями других молодых людей принял участие в конкурсе одной из еженедельных газет. Требовалось расположить имена двенадцати девушек в порядке популярности. И у Эдварда возникла блестящая идея. Его собственные предпочтения наверняка окажутся неверными, он уже убедился в этом, участвуя в нескольких аналогичных конкурсах. Он написал двенадцать имен, расположил их в том порядке, который сам считал правильным, потом снова написал их, но на этот раз поочередно брал одно имя с начала списка и одно с конца.
