– К чему нам пустые разговоры? Принесите опись леса, тогда потолкуем.
– На что вам, – отвечаю, – опись? Давайте-ка я лучше слетаю на одной ноге и приведу к вам самого хозяина леса, – ведь это же лучше тысячи описей!
В общем, сбегал, поймал и привел прямо к покупателю в номер. Увидели друг дружку лесовладелец и покупатель, да как расхохочутся, я думал с обоими тут же удар случится.
– Вот это и есть ваш лесовладелец? – спрашивает покупатель.
– Вот это и есть ваш покупатель? – спрашивает лесовладелец.
В это время открылась дверь, вошли еще двое и все вместе, без дальних слов, уселись за стол, достали карты и затеяли вчетвером партию в «очко». А дело отложили на завтра. Но так как я занят и не имею времени, то пишу тебе кратко. Даст бог, в следующем письме напишу обо всем подробно. Пока дай бог здоровья и удачи. Сердечный привет тестю, теще, деткам и каждому в отдельности.
Твой супруг Менахем-Мендл.
XIV
Шейне-Шейндл из Касриловки – своему мужу в Егупец
Моему почтенному, дорогому, именитому, мудрому и просвещенному супругу Менахем-Мендлу, да сияет светоч его!
Во-первых, сообщаю тебе, что мы все, слава богу, вполне здоровы. Дай бог и от тебя получать такие же вести в дальнейшем.
А во-вторых, пишу я тебе, что мне уже жизнь не мила. Как моя мама говорит: «Нежели так ехать, лучше пешком ходить…» Могу себе представить, – горе мое горькое! – кто такие твои купцы: к ним приходят говорить о лесе, которому и цены нет, а они, бросив все дела, садятся на всю ночь играть в «очко», чтоб у них в голове так окало, как окает у меня в груди, когда начинает донимать проклятущий кашель! Горе, горе! До чего я дожила! Мой муж, который не знал, как выглядят карты, теперь говорит о картах! Не хватало еще, Мендл, чтобы и ты на старости лет картежником сделался! Новое несчастье – леса! Что у тебя общего с лесом? Ты видел хотя бы когда-нибудь, как дерево растет? Недаром мама говорит: «Где уж раввину свиньями торговать?!» Боюсь, что от твоих лесов будет не больше толку, чем от всех твоих золотых дел, как желает тебе счастья и всего хорошего
твоя истинно преданная супруга Шейне-Шейндл.
Весь свет только и делает, что носится с тобой! На прошлой неделе твоя родственница Крейндл – провались она сквозь землю! – встретила на рынке возле рыбного ряда мою мать и стала меня оплакивать, – болячка бы ей, господи! Почему, говорит, я не развожусь с тобой, и пусть будет покончено с этим делом. Можешь себе представить, мать в долгу не осталась! Она с ней не ссорилась, упаси бог, не ругалась, но доняла ее словечками, как она умеет: «Там, где двое на одной подушке, третьему делать нечего. Нежели новый черепок, лучше старый горшок… Друзья, что крапива – растут без дождя… Почему бы ей на более близкого не оглянуться?.. Каждый чует, что другой чесноку наелся… Отрастил бык длинный язык, а трубить не умеет…» Такими и подобными словечками мать донимала ее до тех пор, пока та не ушла, – у нее и язык отнялся…
