– Почему мешаете? По какому праву? Государственный забор? Почему? В то время как вся страна…
И подобную демагогическую чушь. Однако на единственный вопрос: «А на х… нужен этот забор?» – он затруднился ответить.
– Вот так-то, – злорадно сказал Пегий, продолжая спаивать Голубку. – Ломай, ребята.
Ребята не заставили себя долго упрашивать и начали крушить с таким трудом недоваренный забор. А Главный инженер пошел себе назад в свой ДЭЗ, мучительно размышляя, а на х… нужен этот забор.
Матерые руки быстро разворотили забор, Усатый притащил из гаража свой сварочный аппарат, и вскорости был быстро сварен каркас для голубятни. Если бы арматуру в Ленинакане и Спитаке варили так же качественно, то последствия землетрясения в Армении не были бы столь разрушительны.
А требующее ремонта «вольво» отогнали в соседний двор, чтобы освободить фронт работ. Владельцу же, в очередной раз явившемуся узнать, как идет ремонт, солгали, что «вольво» отогнали в Ганское посольство на консилиум к их механикам. И на этом основании Усатый взял второй аванс.
Встрепенулись. Задумались. Первым встрепенулся Жук:
– Ребята, во время работы ни-ни.
– Во время работы – это уж последнее дело, – солидно добавил Ленинград, которого с таким же основанием можно было прозвать Парижем, Лондоном или Тананариву. Ни там, ни там он не был. К слову сказать, насчет работы Ленинград загнул, так как ни одного дня в жизни не работал. В пятнадцать лет он пошел по скользкой дорожке и не сходил с нее до шестидесяти, а своеобразные правила поведения, принятые в определенных кругах общества, запрещали ему работать раз и навсегда. В последние годы он промышлял у церкви Никиты Великомученика. Он безошибочно намечал жертву, подходил, кланялся и говорил:
– Мисс (мадам, сэр, джентльмены), я три дня ничего не ел. Если не хотите, не надо, но если от души – помогите (и тут самое главное – обезоруживающе-откровенно) московскому бродяге на опохмел…
Наповал! «Кавказ» занимал 48 минут.
Краткую дискуссию подытожил Башмак:
– Потом, б…, выпьем, когда, б…, достроим эту с.....ую голубятню, ну, б…, меня на х…
Наступили редкие часы абстиненции. Полюбовавшись на намертво сваренный каркас голубятни, раскинули мозгами насчет досок. Тут ситуация складывалась щекотливая. В настоящее время строек в округе не имелось, а тащить доски с вечно реконструируемого Арбата затруднительно. Во-первых, далековато, а во-вторых, там чужая территория. Туземцы могут неправильно понять.
