Путь в две тысячи миль дал Анне время хорошенько все обдумать. Конечно, она уезжала из-за
своего выбора и своих же ошибок, вот, что привело ее сюда, попытка не делать из этого трагедию.
Хотя, почему нет, если человек, которому она доверила свое сердце, взял и уничтожил ее? Не говоря
уже об этом. Она растопырила пальцы на животе, пытаясь почувствовать жизнь внутри нее.
Никакого движения. Еще слишком рано. Не смотря на все, что произошло, она ни о чем не жалела.
Она больше не была одна в целом мире. И еще менее одинокой она почувствует себя, когда
доберется домой, к матери и сестре, которые ждут ее.
Анна открыла окна, когда выехала с шоссе на грунтовую дорогу, которая вела в родительский дом.
Ее поприветствовал отчетливый деревенский воздух и охлаждающая темнота вокруг. Она надеялась
добраться еще до наступления ночи, но, черт подери, тебе придется когда-нибудь писать, особенно, когда ты беременная. Казалось, словно она останавливалась каждые двадцать миль. Дело в том, что
она пьет газировку, как сумасшедшая, а это делу не помогало. Ей нужен был кофеин, чтобы
продержаться сегодняшние двадцать часов езды. Проведя три дня в дороге, она делала все, только бы
прибыть к сегодняшней ночи.
Пять лет городской жизни изменили ее взгляды на некоторые вещи. Когда ты постоянно
находишься в окружении людей, которые все время отчужденно ведут себя, появляется страх перед
этим. Наверное, опустить окна - было плохой идеей. Но в поле зрения появились огни родительского
дома, и ее захлестнуло облегчение. Дорога домой еще никогда не казалась такой долгой. Она
проехала по круговой дороге, ведущей к сараю. Внутри горел свет, что было необычно в столь
поздний час. Если бы отец был жив, она бы и не задавалась этим вопросом. Он частенько любил
3
заглядывать в сарай и мастерить. Но теперь, когда остались только ее мать и сестра, она не могла
понять, почему кто-то из них пришел туда в столь поздний час.
Анна глубоко вдохнула и заглушила двигатель. Казалось, что сердце упало в живот,
присоединившись к ребенку. Несмотря на то, что она не чувствовала себя несчастной, возвращаясь
домой, но прибыв на место, она поняла, что ее жизнь в Нью-Йорке уже в прошлом. Ей двадцать семь
и она опять начинает все с чистого листа. Мысль унизительна, и хотя у нее было много времени, чтобы влиться в ритм, это никогда не чувствовалось столь реально, как сейчас. Анна уставилась на
открытые двери сарая, ожидая, что кто-то выйдет и поприветствует ее, но нет, это произошло из
