***
Доктор решил съездить куда-нибудь за город. День стоял ясный и безветренный, а значит, как раз подходящий для праздного времяпрепровождения. Быть может, частица привольного покоя, который, по-видимому, всюду царит в природе, куда еще не добрались люди, окажет благотворное воздействие на его нервы. С некоторых пор его тяготили скрываемая от всех неудача и какое-то неуловимое уменьшение веры в себя, хотя он и был достаточно дисциплинированным, чтобы работать по-прежнему аккуратно и добросовестно. Это чувство беспокойства было связано, по-видимому, с одной пациенткой, которая ожесточенно сопротивлялась испытанным методам лечения, несмотря на то что именно к ней он по непостижимым причинам чувствовал особенный интерес. Впрочем, возможно, то, что его сила слабела, а ее сопротивление росло, было как раз следствием его личного участия в ней…
Но вдруг он почувствовал, что природа — все-таки не то, что ему требуется при его теперешнем состоянии. В лесной тиши его мыслям будет не успокоиться, там они лишь быстрее помчатся по кругу бесплодных навязчивых размышлений. Он был человеком мысли — не медитации. Приняв решение, доктор поставил машину подле ворот зоопарка и вышел. В праздно плывущей густой толпе людей, чья будничная целеустремленность благодушно растворилась и рассеялась в неторопливом бесцельном гулянии, он тоже праздно поплыл по течению, с легким чувством, что и ему позволено сойти с колеи долга. И захотелось хоть на час отвлечься от мыслей о работе.
В синевато-зеленой листве каштанов светлели бело-розовые свечки цветов, похожие на восковые декоративные деревца, и там и сям на серой земле лежали мелкие лепестки с тонко изогнутым краем. Врач праздно брел вслед за публикой от одной клетки к другой, рассеянно поглядывал на зверей и читал таблички, на которых были написаны названия животных и стран, откуда они родом. Понемногу он почувствовал освобождение от треволнений минувшего утра.
«Никак, ну никак мне не перестать! — вдруг подумал он, удивляясь и одновременно иронизируя над собой. — Сегодня один из редких свободных дней, которыми я могу себя побаловать, а чем я занимаюсь?! Провожу этот день среди клеток и решеток, за которыми сидят взаперти существа, в чьих глубинах дремлет тот же древнейший мрак, что наполняет души моих пациентов в психиатрической лечебнице. Кто знает, сколь многие из этих зверей — с точки зрения животного — впали в безумие из-за того, что их насильно держат в огороженных загонах вопреки естеству их инстинктов?
