На почте женщина средних лет за конторкой долго переругивалась с уборщицей, одновременно набирая номер телефона. Путалась, сбивалась, снова набирала. Кричала в трубку, советовалась с «девочками» на коммутаторе, но все же «вытянула» Москву и быстренько передала ему трубку под стеклянной перегородкой. В трубке слышался свист и хрип. Неожиданно стало тихо, и до Андрея донесся голос отца:
— Андрей, Андрюша, это ты?
— Да, я, папа! Что случилось?
— Андрюша, ты должен приехать! Она хочет тебя видеть.
— Мать? Что с ней? — Андрей часто задышал, искоса поглядывая на заведующую, которая навострила ушки, боясь пропустить хоть слово.
— Она в больнице! В больнице! Приступ! Андрюша, это очень серьезно! Приезжай, пожалуйста!
— Хорошо, папа! Я приеду! Слышишь, я приеду!
— Я понял! До встречи, сын!
Андрей, ошеломленный и подавленный, передал трубку и вышел на улицу. У порога его ждал Прохорчик. Сдвинув на затылок фуражку, он сказал почему-то обиженным голосом:
— Позвонили утром в отдел: так, мол, и так, должен где-то в вашем поселке проживать Андрей Коротков. Я говорю, есть такой, а что случилось? Я-то, грешным делом, подумал, что ты того… этого, ну сам понимаешь! У меня душа в пятки: начальство же взыскует! Почему не проверил, почему не доложил? А тут такое дело! Отец я, говорит, его. Срочно чтобы позвонил в Москву. Ну как? Дозвонился?
— Дозвонился, — кивнул Андрей, — ехать нужно.
— Серьезное чего?
— Мать заболела.
— Ну, тогда давай подвезу до дома. Электричка ближайшая на Минск через час. Поторопиться бы надо.
И снова потная спина участкового, пыльные улочки, заборы и… тоска. Безбрежная, жуткая тоска в душе.
Ольги дома все не было. Андрей быстро собрал вещи, объяснив по ходу дела сложившуюся ситуацию бабе Зое. Она кивала, охала, говорила что-то, пирожки ему в сумку совала, огурцы с огорода, лук…
Время шло. Оля все не появлялась, а ему так нужно было сказать все самому!
Ждать или ехать? Он разрывался между своими противоречивыми чувствами. И от этого только бестолку метался из угла в угол, будто ища забытое.
Вот и шажки на крыльце! Андрей бросился к Оле. В ее глазах вопрос и испуг.
— Оля, с матерью плохо. Отец звонил, просил приехать. Я должен ехать! Оля, что ты молчишь?
Словно очнувшись, она суетливо закивала, пряча глаза.
