На смену отжившему предикату ремесла пришла изобразительная философия, которая декларируется, как обязательная составляющая сегодняшнего культурного процесса. Но под сурдинку философия такого рода быстро трансформируется в какую-нибудь кондовую концепцию (художник Чук Кауч — единственный в мире, посвятивший себя и свой талант изображению галош). Бесчисленные основоположники нынешних бесчисленных «измов» именно интеллектуальную, аналитическую составляющую провозгласили творческой доминантой и, оперируя страшными научными конструктами, довели дело до абсолюта. То есть до абсурда. Ибо и сами основоположники, и особенно адепты настаивают на озарениях над-ремесленного характера — космических, интуитивных и т. д. А получается, если суммировать такую теорию, — отличный оксюморон. Так озарения или аналитика? Парадокс объясняется либо неквалифицированностью теоретиков, либо фальсифицированностью теорий. Впрочем, между этими «либо-либо» серьезных противоречий нет.
Креативные энтузиасты, либерально-аналитические умы готовы отстаивать свою позицию во взглядах на искусство. И это прекрасно. Но полемика (pardon, дискурс) предполагает некоторые правила. Например, есть мнение и есть знание. Чем-то они отличаются. Редко мнение базируется на знании, чаще на эмоциях — слегка искусственных, слегка подсказанных арт-журналами. Но и знания бывают основательные и поверхностные.
К примеру, метаморфозы в живописи последних полутора веков объясняют очень рассудительно: растущим качеством оптических приборов и появлением фотографии. Действительно, для чего «сделанная» живопись, когда есть фотография. Вот если б фотография была мутной, тогда другое дело, тогда и живописцев обязали бы прописывать детали. Кстати, широким шагом вперед, творческим прорывом принято считать импрессионизм. Прорывом, предполагающим озарение. А ведь Клод Моне не утруждал себя ни рисунком, ни даже разработкой композиции; выпьет, проснувшись, чашечку кофе, придет куда-нибудь и давай срисовывать все, что зафиксирует зоркий глаз, все оттенки, понимаешь, оттеночки. И тем самым Клод Моне опередил не только черно-белую фотографию, он уже тогда практически приблизился к уровню Photoshop’а со всеми его наворотами. То есть свою эпоху Клод Моне точно опередил. Но вот в смысле творческом получается, что импрессионизм, как изобразительный метод, возвращает художника к самым механическим задачам. И хотя домохозяйки всех стран объединились в любви к импрессионизму, но шаг-то, получается, вовсе не вперед.
