Разум перестал играть с ней в «Воображариум доктора Парнаса». Она судорожно вздохнула. Нужно просто переждать. Вот здесь она и останется, чтобы не провоцировать новых «видений». Тут, в тихом и спокойном месте, даже собственный демоны не смогут ее разыскать. Идеальное место, чтобы спрятаться от кого и чего угодно.
Кровь тем временем мало-помалу переработает наркотический яд и уже очень скоро она придет в себя.
Валерия всячески старалась не обращать внимания на то, что камень под ней был холодный, словно кусок льда. Что ветер по-прежнему наваливался как неуклюжий пьяница то на ветки кустов и деревьев, то на нее, то вдруг принимался кружить на месте мелкий мусор, либо подхватывал с земли песок и швырял ей за шиворот. Старалась не замечать, что под свитер быстро пробирается холод. Что в пустом желудке дико урчало от голода (завтрак то она выблевала).
Она снова постаралась отвлечь свои мысли и внимание от происходящего.
— Я вряд ли придумаю сейчас план спасения бизнеса…
Начав говорить вслух, она сразу же запнулась. Голос. Лера не слышала собственный голос. Точнее, слышала, но не свой. Вместо этого звучал голос пятнадцатилетней девочки…
Но в голове, напротив, ее голос не менялся, оставался прежним.
Нужно разговаривать с собой в уме. Пока этот бред не завершится окончательно.
«Итак. Я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать стратегические решения. Мой мозг все еще находится под воздействием опасного психотропа. Поэтому нужно максимально расслабиться и постараться думать о чем-то хорошем. Но все же думать. Выбираться из этого всего…»
Первое, что пришло на ум — это ее четырехлетняя Лена в красивом красном платьице на новогоднем утреннике в яслях. Она сама шила ей то платье. Это был костюм Красной Шапочки. До чего же просто шить маленьким детям. До чего же красиво получается. После этого она ей, кажется, больше ничего уже не шила. Не хватало времени. Да и Лена росла как на дрожжах. Или ей так только казалось? Все, что помнит Валерия, то, что практический каждый раз, глядя на дочь, она с изумлением отмечала, как та подросла, — когда же успела? Это было ужасно. Даже не верится, что работа так сокращает собственную жизнь. Вот она родила. А вот платье на утренник. А вот ребенок уже сбежал в другую страну, чтобы выйти замуж за незнакомого и чужого тебе человека!
Почему она вспомнила именно это платье? Может, то был особенный момент в ее жизни? Она тогда была другая, ей удавалось каким-то сверхъестественным образом находить время для своей семьи. Потом она все чаще была занята, все меньше их видела. И конечно, Андрей был прав — иногда она с трудом вспоминала их имена. Но она скорее бы позволила себя изувечить, чем призналась кому бы то ни было в таком бесстыдстве. А о днях рождения он сам напоминал, как бы невзначай, но всегда очень вовремя и тонко. Спасибо хоть на том. Железная организованность — его единственное достоинство на ряду со всеми недостатками. Не исключено, что чувство собственной значимости ее бывшего мужа в такие моменты всего лишь играло еще одну партию на свой счет.
