— Ты — хороший, — сказала она, и я мог почувствовать по тону ее голоса, что ее, наконец-то, отпустило после всего, о чем я ей сообщил. Она не знала, говорил ли я об этом серьезно, и я не мог винить ее в этом. Она сделала мне исключение, простив за поступок, как будто я ничего не совершал.
«За поступки надо отвечать, Джеймс», — подумал я. — «Пока ты можешь все четко понимать своей головой».
Одри снова вернулась к теме разговора, будучи экспертом в актерском мастерстве.
— Что, черт возьми, ты сделал с моей матерью, чтобы она послушалась тебя?
— Она подумала, что я ... милый, — солгал я.
«Она спросила меня, если я плачу столько денег тебе, то почему же я не смог найти «нормальную» женщину».
— Я сообщил ей, что она больше не сможет когда-либо забрать деньги в центре, где живет твой брат.
— Я говорила с ней об этом прошлой ночью. Ее не заботит ничего, кроме того, за что она сможет избежать наказания.
— К сожалению, я получил определенное впечатление от общения с ней — сказал я.
Одри поморщилась.
— Я не могу поверить, что ты отправился туда и увидел своими глазами, где она живет. Ты разговаривал с ней. Мне так стыдно.
Я протянул руку и взял ее за руку.
— Тебе нечего стыдиться. Она не ты. Ты совсем на нее не похожа, и тем самым я хочу сказать, что ты — честная, заботливая, добрая.
— Я не могу поверить, что она сделала это с моим братом. Пойми, я, конечно, могу догадываться о причинах, почему она это сделала, но все-таки.
Слезы уже перестали течь из ее глаз, и на ее лице застыло выражение покорности судьбе.
— Мне, вероятно, следует, подписать документы.
Она взяла бумаги со стола, а я встал и пошел за ручкой.
Она начала подписывать документы, из которых следовало, что ее мать отстранялась от управления счета брата.
— Сколько ты отдал денег в «Новых горизонтах»? — спросила она, не глядя на меня.
— Не имеет значения.
— Конечно, имеет. Ты платишь мне явно абсурдную сумму за две недели. Мы будем просто вычитать эти деньги из нее.
— Нет, Одри. Мы не будем этого делать.
В данный момент она смотрела на меня, и ее челюсти сжались.
— Сколько денег ты отдал моей матери?
— Я не буду сообщать тебе и этого.
— Ты должен, — сказала она. — Я собираюсь вернуть тебе эти деньги, Джеймс. Я не хочу, чтобы это висело на моей совести всю оставшуюся жизнь. Моя мать — это мой крест, а не твой. Я хочу, чтобы она не имела ничего общего с тобой.
— Мы не должны спорить об этом прямо сейчас. Хорошо? — спросил я.
Она закончила подписывать бумаги, и я притянул ее обратно к себе, положив ее голову себе на грудь.
