Он обнял меня чуть крепче, не сказав больше ни слова. Я осознала, что одновременно сержусь на него и испытываю жалость. Я была эскортом. То, что у меня мог оказаться парень, это меньшее, что должно было его волновать в очень длинном списке вещей, о которых ему стоило бы беспокоиться.
— Прости Одри.
Это прозвучало так, будто он думал, что я мгновенно его прощу.
— Ладно, — сказала я.
Я наклонилась и нежно его поцеловала, потом пробежалась своими руками по его густым волосам прежде, чем отстраниться.
— Все же я говорю тебе правду. Ты должен доверять мне, и я должна знать, что я могу доверять тебе. Если ты хочешь что-нибудь узнать, то спроси. Не делай этого за моей спиной.
— Я доверяю тебе. Я вел себя как подросток. И как неуверенный в себе человек.
Он выглядел так, словно был сбит с толку, и я чуть не рассмеялась.
— Это был подлый поступок. Я не буду снова делать этого за твоей спиной.
Я кивнула и после этого отложила свой телефон с несчастным видом.
— Мне все еще приходится иметь дело с тем, что сделала моя мать.
— Я уже столкнулся с этим.
— Да?
Его глаза изучали мое лицо.
— Перед этим. Ну, когда ты была в душе. Прежде чем я пообещал тебе ничего не делать за твоей спиной, — сказал он робко. — Я прочел сообщение, и потом попросил Кая отвезти меня в место, где живет твой брат. Тебе больше не придется беспокоиться. Хотя тебе надо будет подписать кое-какие документы из «Новых Горизонтов», в которых написано, что твоя мать исключается из управления счетом.
Он бережно подвинул меня и взял какие-то бумаги.
— Ты должна сделать это сейчас. Мы можем отсканировать их и отправить в центр по электронной почте. Им даны строгие инструкции не высвобождать больше деньги со счета для каких бы то ни было целей.
Он подвинул документы мне, но я не могла их принять. Я просто застыла, находясь в шоке, ничего не понимая.
— Что ты сделал?
Он посмотрел мне в глаза.
— Твоя мать сняла все деньги, которые ты положила на счет своего брата. Я отправился туда и обо всем позаботился. Потом я поехал к твоей матери, чтобы увидеться с ней.
— Ты сделал что?
Я почувствовала в себе одновременно несколько эмоций: облегчение, злость и стыд. Я не могла представить себе Джеймса, находящегося в маминой грязной квартире с пожелтевшими от никотина стенами. Я даже не хотела об этом думать. Я закрыла свое лицо руками, словно это могло бы остановить мои мысли об этой картине.
— Одри. О твоем брате позаботятся. Это самое главное.
Он подошел ко мне и нежно отвел мои руки от лица.
