Джеймс разбил мне сердце. Я полностью отдала ему себя прошлой ночью.
Впервые за всю свою жизнь меня ничего не сдерживало, я была с ним потому, что хотела его. И когда он взял меня, то каждая клеточка моего тела говорила мне, что я по-настоящему принадлежала ему, и это ощущалось правильным.
Я была его эскортом. Нанятой им игрушкой. И все же что-то еще было между нами. Что-то настоящее, то, чего нельзя купить или разыграть.
Я думала, что он чувствовал то же самое, что и я.
Так. Чертовски. Глупо.
Томми протянул руку и похлопал меня по плечу.
— В чем дело? — спросил он.
— Ни в чем, — солгала я.
Он смотрел на меня секунду, а затем снова вернулся к своему комиксу, а я — к изучению движений пылинки. Я любила Томми, а он был единственным человеком, который любил меня, а теперь, в чем я была уверена на сто процентов, и единственным человеком в мире, которому я могла доверять.
А сейчас я думала о том, что теперь даже не знаю, как смогу обеспечить ему безопасность.
— Елена, прости, — сказала я, едва сдерживая слезы. Я расхаживала по своей квартире взад и вперед. — Я уже сказала тебе, что я не знаю, почему он сделал это.
— Вероятно, у него были основания уволить тебя за два дня до свадьбы, — простонала она.
Я отвела телефон в сторону от уха и поморщилась. Мне хотелось ей сказать: «Я затрахала его до смерти, а после этого он сказал мне, что я уволена». Потому что это было правдой.
Я была для него только сопровождающей, и он не хотел меня трахать.
Но потом все-таки сделал это.
Затем уволил меня.
В этом. Не было. Никакого. Смысла.
— Уверена, что ты сможешь сохранить депозит, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал оптимистично. Джеймс внес ей предоплату за услугу в размере ста тысяч долларов наличными. — Это достойная оплата за одну неделю работы.
— Я также была очень заинтересована и во второй половине суммы, — сказала она.
— Может быть, ты смогла бы предложить ему другую девушку, — предложила я, чувствую, что в горле образуется большой комок. — Вероятно, кто-то будет ему больше по душе.
— Я думала, что ты понравилась ему, — сказала она.
— Я тоже так думала, — пробормотала я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
Я прикусила изнутри щеку, чтобы остановить их. Елена снова вздохнула.
— Я ему сейчас позвоню.
— Елена, еще одна вещь, — произнесла я.
Мой желудок скрутился от нервов, потому что то, что я собиралась сказать Елене, должно было разозлить ее еще больше, чем прежде.
— Что? — спросила она.
