Первым взводом, в котором находились наши молодые люди, командовал обергруппенфюрер Вабель. Родом он был из Бадена. Это чувствовалось по его мягкому говору.
К работе Вабель не проявлял особого рвения. Раньше ему приходилось добывать хлеб насущный в поте лица, но после 1933 года положение его изменилось. Он поступил на службу в трудовую армию и зажил вольготной жизнью. Вабель, конечно, целиком и полностью поддерживал нацистов, но до тех пор, пока с него не требовали работы.
Командир взвода симпатизировал баварцам, поскольку они жили в Южной Германии. Всех тех, кто проживал севернее Майна, он считал в основном подозрительными субъектами. Втайне он сожалел, что баварцы не баденцы. Разумеется, баварцам было легче найти общий язык с Вабелем, и это касалось не только привилегий и поблажек, которыми те пользовались у него. Тем не менее они тоже сожалели, что Вабель не баварец.
Несмотря на долголетнюю службу, военные знания у него были очень скудными. Вообще он мог провести лишь одно занятие по теме «Несение службы часовым». Однажды ему пришлось заменить заболевшего коллегу и объяснять устройство противогаза, но Вабель откровенно признался, что не имеет ни малейшего представления о противогазе и стал рассказывать об обязанностях часового. Занятия по строевой подготовке в своем взводе он полностью перепоручил Рутше.
Когда «оберст» появлялся на учебном плацу, что бывало весьма редко, командование взводом сразу же принимал на себя Вабель. При этом, желая остановить взвод и отдать рапорт, он, как правило, подавал команду «Стой!» не под ту ногу, и люди останавливались неодновременно. Тех, кто сделал лишний шаг, он выводил из строя и приказывал им бегом «совершить три круга почета» вдоль учебного плаца. В этом случае для баварцев всегда допускалось исключение. Правда, Вабель был отличным стрелком и на занятиях по стрельбе из трофейных французских винтовок он единственный попадал в центр мишени. В годы своей юности он слыл отчаянным браконьером, и его дважды штрафовали за это.
Помощником командира у Апельта, Гербера и Коппельмана был юноша с буйной шевелюрой. Он отличался очень хорошим музыкальным слухом и часто вечерами играл на аккордеоне, который привез с собой. Его звали Прассе, и родом он был из Бреслау. По всему было видно: Прассе уже имел какой-то жизненный опыт, поскольку о некоторых вещах он высказывал такие суждения, которые другим были абсолютно непонятны. В его шкафу висели портреты красивых девушек, вырезанные из различных журналов и календарей. Как-то Хайнц Апельт, с интересом рассматривая эти портреты, блаженно сказал:
