Первую эпоху, включающую капиталистический и все предшествующие ему способы производства, в которой развитие имеет характер естественноисторического процесса, чьи закономерности неподвластны людям и не осознаются ими, Маркс называет "царством естественной необходимости". Этому царству, над которым в качестве слепой отчужденной силы господствует производство – человеческий "обмен веществ с природой", – противопоставляется "истинное царство свободы", лежащее вообще вне всякого производства и над ним. Однако эти два царства исторически должны быть опосредованы еще одним, промежуточным, где производственная деятельность людей еще необходима, но уже во все возрастающей мере подвластна их воле, где свобода еще лежит в границах необходимости, но сама необходимость уже является не естественной, а осознанной, и в этом смысле переходит в свободу: "Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того, чтобы он господствовал над ними как слепая сила... Но тем не менее это все же остается царством необходимости. По ту сторону его начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве неоходимости, как на своем базисе" (К.Маркс, "Капитал", т.3).
Итак,
"Царство естественной необходимости" = "Предыстория"
"Царство осознанной необходимости" = "Эпоха коммунизма"
"Царство свободы" = "Эпоха гуманизма"
Для любого грамотного марксиста, знающего закон отрицания отрицания, понимающего, что на коммунизме история не может остановиться, такое членение на три эпохи, содержащееся в работах Маркса, должно быть не только общеизвестным, но и вполне естественным, Почему же эти прописные истины марксизма приходится буквально переоткрывать, высвобождая из-под слоев казуистики и преодолевая подлинный "заговор молчания"?
Мы вернемся к этому позже. А пока отметим, что именно из-за игнорирования этих азов исторического материализма и возникает немедленно тот парадокс, когда материалистическое понимание механизма общественного развития оказывается запертым в границах "предыстории", а коммунистическая партия, взорвав эти границы и превратившись в правящую, в результате тут же становится теоретически безоружной, обрекается в дальнейшем экономическом строительстве на ползучий эмпиризм; а в этом случае ни о каких коренных преимуществах социалистической экономики, строящейся без научной основы, пресловутым "способом проб и ошибок", говорить попросту не приходится.
