Алина разогрела Вове ужин. Готовить она по-прежнему не любила, но Вовина диета заставляла. Алина нашла выход, как тратить время на кухне по минимуму. Она познакомилась с поваром в отделе кулинарии соседнего гипермаркета и подробно расспросила, в каких продуктах не содержится хлеб и молоко, и с тех пор разогревала на ужин шашлыки, зразы с беконом и прочие готовые вкусности. Шашлыки Вова очень любил, поэтому Алина выбрала из пакета упаковку готового мяса, переложила в пластиковый контейнер для высоких температур и поставила его в микроволновку, нажав на разогрев.
В глубине квартиры звонил ее телефон. Алина вытерла руки и побежала на звук. Найдя телефон в сумочке, она торопливо ответила:
— Слушаю!
— Зубова Алина Ивановна? — В трубке были слышны помехи и потрескивания, но тоненький женский голос четко произнес ее имя.
— Да, это я. Здравствуйте! — испугано ответила Алина.
— Московский институт генетических исследований беспокоит. Вы у нас сдавали полный кариотип две недели назад.
— А, да, — поскучнела Алина.
— Послушайте, вы нам принесли не тот материал. Нам нужно было три образца — ребенка, ваш и отца ребенка, — пропищала трубка.
— Так я три и принесла, — раздраженно ответила Алина, подумав: «Ничего не могут сделать нормально с первого раза!» — Ребенка, мой и мужа. Смотрите внимательно!
На том конце провода зашелестели бумажками, и девушка не менее раздраженно сказала:
— Мы просили образец не мужа, а отца ребенка!
— В каком смысле… — И Алина рухнула в кресло.
— В общем, ваш анализ и сына вашего без отклонений, — сказала трубка. — А вот образец отца все-таки донесите, если вам нужен достоверный результат.
Алина попробовала возразить:
— Да нет же, мой муж и есть отец моего ребенка.
Было слышно, как собеседница подавила смешок:
— Вот мужу это и рассказывайте! Нет образца, так и скажите. А этот — не отца ребенка. Результаты мы перешлем по почте вам в Петербург. Всего доброго!
Трубку повесили. Алина держала в руках открытый телефон. Захлопнула его. Открыла. Закрыла.
«Не отца ребенка… Боже мой, не отца!»
Она огляделась, пытаясь понять, где она вообще и не сон ли это. В горле билось сердце, в ушах мощным горячим напором стучала кровь, приливая к лицу, мысли метались… «Так значит… значит, тогда… тот единственный раз… Боже мой! Нет!»
Казалось, она просидела на стуле вечность, вечерело, вот-вот придет с работы муж. Алина больше всего боялась, что выражение лица выдаст ее. Но ничего не случилось. Семен ничего не заметил, Алина сумела взять себя в руки. Только все было словно в тумане, она едва понимала, что говорит сама, едва слышала, что говорит Семен. К счастью, он пришел подшофе, принял душ и уснул. Алине не спалось. Она вообще сомневалась, удастся ли ей теперь хоть когда-нибудь спокойно уснуть.
