Семен постоял немного, посмотрел на разворошенную грибницу, сорвал уцелевший грибок, понюхал его: никакого специфического запаха не было. Надо же, вот кто не знает, может и попасться на безобидный вид такого грибочка. А в больших количествах, особенно при регулярном приеме, они вполне способны убить. Убить… что-то слишком часто сегодня приходится думать о смерти. И каждый раз эти мысли невольно связаны с Вовой. Черт! Семен бросил поганку, вытер руки и пошел к реке.
На берегу сидел один Егор. Салим, уже употребивший, по всей видимости, грибной «допинг», удалился в лес с девушками. Семен подсел к Егору, взял удочку, заглянул в ведерко, стоявшее рядом, оно по-прежнему было пустым. Рыбацкий фарт сегодня был не с ними.
Семен задумался о своей жизни, об Алине. Что делать? Нет, вот эта жизнь, с чужими девками, пьянками, грибами и прочим тупым времяпрепровождением — не для него. Он не был никогда таким уж прямо пай-мальчиком, но всегда предпочитал спокойный семейный отдых. Раньше они с Алиной постоянно выезжали из дома, то за границу, то просто в модные места, в городе всегда находилось, чем себя порадовать-побаловать. Это теперь все изменилось, после Вовиного диагноза. Ну, откровенно говоря, мальчик же не виноват в заболевании, и Семен готов это признать. Но вот Алина… Она так носится с ребенком. Понятно, если бы это сулило выздоровление, но тут же все ясно: Вова всегда будет таким, какой он есть, как бы там Алина ни старалась.
Самый рациональный выход один — специальный интернат, где Вова будет среди таких же детей, как он, и под квалифицированным медицинским наблюдением. А они с Алиной будут его навещать, но при этом и спать спокойно, и есть, что хотят, и нервы сберегут, и остальную жизнь наладят. Шутка ли, уже почти четыре месяца у них вообще ничего не было, живут, как соседи, хоть и спят в одной постели. Да что там! Алина в последнее время чаще уходит в детскую, поэтому понятие «супружеская постель» в их доме уже тоже упразднилось.
Но наладить отношения с женой хотелось больше всего. Несмотря ни на что, Семен ее любил. Любил больше всего на свете, желал только ее, единственную, боготворил по-прежнему, хоть и не напоминала уже Алина ту холеную девочку, которая когда-то стала его женой.
Алина сидела в коридоре перед операционной. Анестезиолог обещал самый щадящий наркоз, который не вызовет осложнений, даже рассказал, что в его практике был случай, когда общий наркоз сказался на таком же пациенте положительно: ребенок даже начал произносить кое-какие слова. Алина, правда, в эту историю не поверила. Хирург убеждал, что операция рядовая, ничего страшного не произошло, конечно, понадобится реабилитация, физиотерапия, массаж. Алина представила, в какие нервы ей выльется массаж: Вова же не будет спокойно лежать. «Об этом подумаю потом», — сказала она себе. Сейчас главное, чтобы Вова хорошо перенес операцию и вышел из наркоза с наименьшими страданиями.
