Первая ложится чрезвычайно удачно – сразу после взрыва в проход падает мертвый немец с пистолетом. Вторая, похоже, произвела только психологический эффект, все-таки слабая у них фугасная часть, и «рубашка» дает только легкие осколки. Решаю усилить воздействие – пока поднятая взрывом пыль еще висела в воздухе, выскакиваю на хоры и луплю вниз длинными очередями, целясь на малейшее шевеление. Попал – не попал, хрен знает, но шороху навел и атаку сорвал – однозначно!
Целых две минуты после этого в клубе относительно тихо, даже раненые не стонут. Относительно – потому как снаружи начинается перестрелка. И ее интенсивность идет по нарастающей. Пользуясь моментом, меняю ленту на полную и ставлю запасной ствол. Фух! Всего четверть часа воюю, а уже весь мокрый, словно три часа огород вскапывал.
Внутри клуба тоже начинают звучать выстрелы, но на этот раз стреляют явно не по мне. Осторожно выглядываю из-за выступа. А вот это уже наглость: несколько фрицев, заняв позиции у окон, стреляют наружу. Ну, мать вашу, сами напросились – короткими очередями разгоняю не в меру расхрабрившихся штурмовиков по углам, добавив в копилку жертв еще парочку «невинноубиенных евроинтеграторов».
Звуки боя все ближе – похоже, что клуб атакуют не менее чем парой взводов. А полноценного отпора зажатые мною с тыла немцы дать не могут. В зале бахает несколько взрывов – это красноармейцы подобрались к самым стенам и закидывают в окна гранаты. А сразу после этого внизу раздаются крики на немецком и громкий мат десятка человек одновременно – наши ворвались внутрь, началась рукопашная.
А мне лучше пока не высовываться: неохота нарываться на шальную пулю. Или даже и не шальную – кто-нибудь из бойцов пальнет прицельно, увидев незнакомую морду, пусть и обряженную в командирскую форму. Подожду немного, к немцам явно «песец» пришел.
Наконец шум драки затих. Некоторое время до меня доносились только какие-то всхлипы и позвякивание. Затем грянуло несколько одиночных выстрелов. Красноармейцы делают контроль?
Я уже собирался аккуратно высунуться, как из зала раздался зычный командирский голос:
– Эй там, на хорах! Вылезай, не бойся, германцев больше нет!
Странное построение фразы и малоупотребимый термин «германцы» заставил меня насторожиться. А вдруг как раз немцы победили? Отбили атаку наших и теперь выманивают меня? Нет уж! Я тут могу еще долго просидеть. Хотя… Можно вступить в переговоры – вдруг получится раскусить подставу или, напротив, убедиться, что внизу свои.
