Латэ же гордо вышел, стуча копытцами, на середину кухни, руки в боки, на милой ангельской мордашке скепсис.
- И как вы прикажите, Вашество, все это языком слизывать, или может нам почертыхаться в сласть, чтобы тут был пруд пруди маленьких миленьких поселенцев, и они сами уж разобрались что и как?
- Изничтожу, - как-то устало отозвался Люци.
Я придвинулся к нему и обнял, устроил голову на плече и зашептал:
- Любимый, тише-тише, пойдем, примешь душик, переоденешься, и я подарю тебе свой подарок. Хочешь?
Люцифер весь сжался в моих руках, обнял меня сам и перенес, с негромким хлопком, в ванную комнату. Как только мы оказались там, он прижался губами к моим губам и, обхватив за шею, притянул сильнее к себе.
Его губы разжигали пожар страсти в моей крови, теплые руки пробрались под рубашку и пошли путешествовать по спине, я нехотя отодвинулся и подтолкнул непонимающего ничего любимого к кабинке.
- Давай, отложим день всех Влюбленных? – страстно зашептал он мне, не двигаясь с места и не убирая руки из-под моей рубашки.
- Люци.
- Пожалуйста.
Я улыбнулся, пустил немного грусти в глаза и тяжело вздохнул.
- Нет. Я жду тебя в комнате.
Он долгие несколько секунд смотрел на меня, потом его плечи опустились, и он смерено двинулся в кабинку, на ходу сбрасывая ненужную футболку и штаны.
Я поправил рубашку и вышел из ванной, сил смотреть на соблазняющего тебя Дьявола, совершенно не было. Хотелось отдаться ему прямо на голом кафеле пола, извиваться в его горячих руках, стонать от настойчивых поцелуев, быть рядом в тот момент, когда он такой грустный и озабоченный.
Но я хотел сделать все идеально, так что дождался пока вода в душе стихнет, подхватил черную рубашку и брюки с вешалки и передал в руки опешившему Люциферу.
- Ангел мой, ты меня пугаешь, - отбрасывая полотенце и надевая рубашку, проговорил он. – Мы что куда-то идем? Ресторан? Кафе? Кино?
- Нет-нет-нет, - рассмеялся я, - всего лишь на крышу дома.
- Что? – натягивая брюки.
- Увидишь, - улыбнулся я.
- Когда ты так улыбаешься, я не нахожу в себе сил согласиться на путешествие на крышу, - рассмеялся Люци, отбрасывая мокрую гриву черных волос на спину, и начиная промокать их полотенцем.
- Уж найди в себе сил, любимый.
Я люблю в нем все, и даже его характер, хотя, наверное, я не прав, не даже… а просто всё.
