признания. Он внимательно смотрел на меня, не выдавая своих мыслей.
Я резко встала, наполненная внезапной беспокойной энергией и жестокой
необходимостью опровергнуть его слова. Мои руки уперлись в бедра, потом упали на ноги,
затем сжали волосы. Ошеломленная недоверчивость переросла в котел с кипящим гневом.
— Как ты можешь говорить мне такое? Ты лучше, чем кто-либо другой знаешь,
каково это, когда тебя хотят только из-за твоей семьи.
— Потому что это правда, — ответил он, осторожно глядя на меня.
—Что? Это...
"Ты как Олимпийская золотая медаль и Нобелевская премия, и Пулитцеровская
премия, и премия "Оскар" для брака". Раздражающие слова Рэя в понедельник вспомнились
мне, ворвавшись сопровождаемые громоподобным звуком крови, шумящей в ушах.
Я рассеянно сказала.
— Рэй предупреждал меня об этом.
— Рэй? — Это привлекло его внимание, он сел прямее.
— Да, Рэй. — Я посмотрела на Мартина, чувствуя одновременно злость и
неловкость. — Он сказал, что я нравлюсь тебе из-за моих данных, что на такой девушке, как
я, парни женятся, когда нагуляются — и прочие глупости — но это не ерунда, потому что он
был прав. Он был прав. — Я пробормотала последнее утверждение для себя.
— Он был прав, — подтвердил Мартин, снова поражая меня. На этот раз воздух
словно выбило из моих легких.
— Нет, не был. — Я покачала головой, отказываясь называть его имя, потому что не
хотела, чтобы это было правдой.
— Кэйтлин, Рэй был прав. Он знает, какую девушку я хочу, какую я искал.
Ощущалось так, словно он ударил меня по лицу или в живот. Поэтому я не
задумывалась над словами, вылетевшими из моего рта.
84
Накал Страстей
Пенни Рейд
— Ты, Мартин Сандеки, полный придурок! Как ты смеешь... Как ты смеешь?! Зачем
тогда ты... и я думала... — Я кричала на него урывками, что казалось странным, потому что я
никогда не кричала ни на кого прежде за всю жизнь.
Я просто решила продолжить в том же духе.
Линия его рта стала задумчивой, когда он посмотрел на меня, но он ничего не
сказал. Это лишь увеличило мое разочарование.
— Какого черта с тобой происходит? — продолжила я свою тираду. — Ты не
собираешься сказать что-то в свою защиту? Или ты так и будешь сидеть там и пялиться на
меня?
— Ты хочешь, чтобы я защищался?
— Да! — незамедлительно ответила я, инстинктивно и громко, одним словом
признавая непреодолимое желание быть желанной, увидеть кто я была для него, даже если
