Насколько я могу судить, Андропов, видимо, утратил в тот момент прежний контакт с Брежневым и не мог быть уверен, что за его спиной не плелись его противниками интриги. В частности, назначенный председателем КГБ Федорчук начал в Комитете преобразования, которые очень задевали, беспокоили Юрия Владимировича (почему – не могу сказать, но он заметно нервничал, когда как-то об этом рассказал). Вершились и какие-то другие дела, выводившие из себя Андропова. Летом и в начале осени 1982 года он часто бывал в дурном настроении…
По-моему, 20 октября, через пару дней после выхода Андропова из отпуска, мне позвонили из его приемной и пригласили на встречу (я накануне попросился на прием, чтобы обсудить вопрос о преемнике недавно умершего Иноземцева). Я застал Андропова очень возбужденным и в таком хорошем настроении, в каком его давно не видел. Оказывается, у него пару часов назад было серьезное «выяснение отношений» с Брежневым.
– Я, – сказал он, – набрался духу и заявил, что просто не понимаю своего положения, желал бы знать, чего, собственно, хотело руководство, лично Леонид Ильич, переводя меня на новую работу: отстранить от КГБ или поручить вести более важные политические дела в ЦК.
Брежнев, выслушав, ответил, что хочет, чтобы Андропов брал в руки «все хозяйство».
– Ты – второй человек в партии и в стране, исходи из этого, пользуйся всеми полномочиями.
И пообещал ему полную поддержку. Это развязывало Андропову руки – в Политбюро и секретариате, в аппарате ЦК, где сильны были позиции Черненко, ситуация для Андропова была, видимо, непростой.
Не прошло и трех недель после этого разговора, как Брежнев скончался и его преемником стал Андропов. Может быть, Брежнев ощущал близкий конец? А возможно, это была чистая случайность? Не знаю.
* * *
Существеннее, однако, чем хроника тех событий, политическая оценка роли Андропова на протяжении того времени, что он был в руководстве. Я выскажу некоторые свои соображения и предположения, оговорившись при этом, что есть немало деталей, которых я просто не знаю, особенно в той части, что относится к его работе в КГБ. На эту тему он со мною почти не говорил, хотя кое-что было нетрудно понять самому и сверить с тем, что доводилось узнать со стороны.
Первый пост, на котором Андропов в силу логики событий начал оказывать влияние на политику, был пост советского посла в Венгрии. Юрий Владимирович занимал его с 1954 до 1957 год, то есть в период, на который пришлись драматические события в этой стране, сыгравшие заметную роль и в международных отношениях, и в наших внутренних делах.
