— Да нет, у них фотки имеются, — сказал водитель. — Там тоже не дураки сидят.
Дорога оказалась хорошо накатанной. Водитель спешил. Со скоростью за сто километров они мчались сквозь жухлую степь. Вскоре в серой дымке показались огни Темиртауской магнитки.
— Кажется, приближаемся, — сказала Наташа, — но, посмотрите, со стороны поселка едет автофургон.
В салоне воцарилось гробовое молчание. Через несколько минут можно было различить зеленый цвет военной машины.
— Остановись, братишка, — скомандовал водителю Константин. — А теперь быстро из салона, — и приставил к голове водителя ствол пистолета.
Перепуганный таксист поспешно покинул машину.
В автофургоне наверняка имелся бинокль. После заминки с водителем, зеленый грузовик стремительно понесся наперерез.
Харасанов до упора нажал на акселератор. Сквозь открытое окно донесся треск первых выстрелов.
Франца охватило странное чувство. С одной стороны он ощущал смертельную опасность, и в то же время грудь раздирало непонятное ликование. Он еще не знал, что это была подсознательная радость риска, живущая в каждом настоящем мужчине.
Харасанов понимал: из ста шансов уйти от солдат ВВ, у них — не более одного. Этот единственный шанс в данный момент сводился к скорости машины. На трассу Караганда — Темиртау Харасанов решил не выезжать. Глыба руды, символизирующая город металлургов, осталась слева. Они свернули в голую степь, и поехали параллельно асфальтированной дороге. Где-то слева остался пункт ГАИ. Солдаты по рации наверняка успели о них сообщить.
Когда они въехали в город, мотор забарахлил. Константин, не раздумывая, остановил машину. Они побежали к автобусной остановке.
Автобус долго петлял по микрорайону. Когда они вышли из автобуса, сгущались сумерки. Прошло еще добрых полчаса, прежде чем Константин отыскал нужный адрес. Прежде чем войти в дом, Харасанов попросил их подождать в подъезде. Когда Константин возвратился, по его лицу они определили, что все в порядке.
— Вот наш отдых и все остальное, — подбросил он в руке связку ключей. — Честно говоря, боялся, что бабуля отдала Богу душу. Ну, вперед, ребята, это рядом, в соседнем доме.
Пол прихожей покрывал голубой ковер, в который серебряными нитями был вплетен восточный узор. Овальное зеркало на стене тускло отсвечивало бронзой причудливой рамы. На стенах, покрытых бордовыми обоями, прикреплены бронзовые подсвечники со вставленными свечами. Зал походил на капитанскую каюту испанского гранда эпохи средневековья. Старинная мебель, непонятно каким образом попавшая в этот черный город, вычурно громоздилась у стен. Все сверкало, блестело, утопало в роскошных коврах. В уютной спальне черным лаком отливал итальянский гарнитур.
