-Нескромно, - почти испуганно сказала та. Джо рассмеялась: «Ты же видела, как наши дамы в
синагогу ходят, да и в Париже - Марта тебя по лавкам водила».
Дина скосила глаза на прикрытое кружевами декольте и, подергав жемчужное ожерелье,
вспомнила уверенный голос: «Даже и не спорьте, кузина Дина, вам этот бирюзовый шелк очень к
лицу. И аметистовый тоже возьмите. Рахели, - Марта порылась в рулонах тканей, - пойдет синий,
как ее глаза, а Малке – гранатовый. К ее волосам очень хорошо будет, она же темненькая, в отца».
-Нельзя красный цвет, - слабым голосом сказала Дина, прижимая к груди ворох кружев, вдыхая
запах жасмина. Марта качнула бархатной шляпой: «Малке пять лет, кузина Дина. Она успеет еще в
темных платьях, походить. На то и детство, чтобы радоваться».
Марта зашуршала своими юбками - темно-зелеными и велела хозяину: «Счет пришлите мне, на
рю Мобийон».
-Кузина Марта, - запротестовала Дина, когда они вышли на улицу. Та только подняла маленькую,
белую руку. Дина вспомнила: «Аарон мне говорил, это синий алмаз. Как сверкает». «Это подарок,
кузина Дина, - мягко улыбнулась женщина: «Для нас будет большой честью, если вы его примете».
Они шли по весеннему, веселому Парижу. Дина неслышно вздохнула: «Тут совсем не так, как
дома. Мужчины на меня смотрят. Это все из-за волос, они ведь видны, но ведь такая шляпа
изящная. Я у Аарона спрашивала - ему тоже так больше нравится».
-А смотрят, - Марта остановилась перед лавкой и велела: «Еще сюда, купим вам мыла, эссенции
ароматической..., - а смотрят они потому, кузина Дина, что вы у нас - редкая красавица, вот и все.
Привыкайте, - женщина усмехнулась и позвонила в дверь.
Уже потом, когда они сидели в саду Тюильри, а девочки - Элиза, Рахели и Малка,- бегали по
дорожкам, играя с Ратонеро, Марта сказала:
-Так хорошо, что вы приехали, хоть и ненадолго. Элиза у меня скучает без друзей, она же вашей
Рахели ровесница. Письма мы все передадим, не волнуйтесь. Жалко, что вы нашего кузена Питера
не застали. Он зимой в Лондон уехал, как после ранения своего оправился. Моше, - Марта
улыбнулась, вспомнив высокого, сероглазого, рыжеволосого мальчика, - я смотрю, и Пьетро
написал, и Давиду. И Ханеле тоже - дяде своему».
-А рав Судаков не написал, - напомнила себе Дина, и услышала стук в дверь.
Шел затяжной, долгий, дождь - один из последних дождей зимы. Она подняла засов и ахнула.
Моше стоял на пороге. Он чихнул: «Мне надо в ешиву, тетя Дина, - он оглянулся, - я совсем
