в Париж привезли - либо молчит, либо вздыхает: «Делайте, как знаете». И по ночам плачет,
королева Марте говорила, что укачивает его, как ребенка. Будем надеяться, за границей это у него
пройдет, иначе вести соединенные силы Европы на Францию придется мне. Или Марте, - Джон
усмехнулся. Герцог шепнул жене, что, сидя рядом, углубилась в маленький, испещренный
математическими символами, блокнот: «Убирай это, еще, не приведи Господь, карету обыскивать
будут».
-Это не то, что ты думаешь, - Марта подняла зеленые глаза: «Это просто мои заметки, с последнего
занятия у Лагранжа».
Она все-таки сунула блокнот в бархатный мешочек: «Посмотрю, как там дети».
Они с Теодором медленно шли по набережной Августинок. Марта взглянула на темную громаду
дворца Тюильри. Поежившись, она запахнула бархатную накидку, - весна была сырой, деревья в
парке были окружены лужами. Через мост, печатая шаг, шел отряд Национальной Гвардии - в
треуголках, с трехцветными кокардами.
Теодор внезапно усмехнулся:
-Грибоваль, он артиллерией занимается, пошел к Карно, этому приятелю Робеспьера, что за
армию отвечает в Национальном Собрании. Я бы запретил, если бы знал, не хочу в это влезать.
Сказал, что месье Корнель нам нужен, он отличный инженер, оружейник..., Карно ответил, что
Франции, прежде всего, нужны французы, а не люди непонятного происхождения. Так что из
Арсенала меня уволили, хорошо еще, что в Горной школе пока держат.
Марта помолчала: «Констанца приходила, говорила, что у Лавуазье они газы какие-то просили...»
-Антуан им отказал, - Теодор остановился и закурил, - объяснил, что не считает возможным
подвергать опасности жизнь людей, это первое, и второе - мы не умеем вырабатывать эти газы в
промышленных масштабах.
-Но ведь, - Марта повертела на пальце синий алмаз, - можно научиться...
Теодор прислонился к мокрому граниту набережной. «Можно, - согласился он. «Для этого надо
поменьше кричать на площадях и больше - тратить деньги на науку. При монархии хотя бы золота
не жалели на это».
-Так до сих пор монархия, - упрямо заметила Марта, накидывая на голову капюшон накидки -
пошел мелкий дождь.
-Это ненадолго, - мрачно сказал Федор, раскуривая сигару. «Месье Робеспьер, уверяю тебя, спит и
видит - как бы ему взобраться куда-нибудь повыше и руководить нацией. И нас, - он горько
усмехнулся, - «врагов народа», как пишет в своей газетенке Марат, - выгнать за границу. Ты же
