Этот самооговор нобелеантки заслуживает особого внимания. Оказывается, Светлана Александровна не согласовывала конечный текст с интервьюируемыми. Любой журналист понимает, что это нарушение профессиональной этики. Человек может сказать на диктофон что угодно, но запретить впоследствии публиковать сказанное. Однако Алексиевич полагает иначе: эти олухи ничего не понимают в природе собственных страданий, не осознают чудовищности страны, в которой живут. Нобелевский лауреат бесцеремонно присваивает себе право интерпретации, монтажа, помещения в нужный для себя контекст чужих историй. (Забавно, что, скомпрометировав себя этим самонадеянным высказыванием, Светлана Алексиевич ещё и подмочила репутацию другого нобелевского лауреата. Хотя по этому пункту с С.А. трудно не согласиться – параллели кажутся вполне уместными…)
Государственные СМИ решили сделать вид, что никакой информационной войны против России не ведётся, а присуждение премии именно Алексиевич, когда Россия нанесла удар по террористам в Сирии, не имеет к этой войне никого отношения. А ведь ребёнку ясно: отложи Путин удар по ИГИЛ на неделю-две – и, возможно, нобелиатом мог стать японец Мураками, что, конечно, гораздо справедливей, ведь он в отличие от Алексиевич – писатель, и хороший. Но государственные СМИ сверху донизу укомплектованы кадрами, для которых Светлана Алексиевич – безусловный авторитетный единомышленник. В нашем «кровавом тираническом государстве» средства массовой информации проходят по ведомству Министерства связи. Специалистам по радиочастотам и передающим вышкам, айтишникам и телефонистам не всегда удаётся вникнуть в вопросы идеологии. Неслучайно, по признанию самой Алексиевич, одним из первых её горячо поздравил небезызвестный чиновник из Роспечати – куратор разочаровавшего всех Года литературы. Ну и что такого? Делов-то! Захотел и поздравил. Ведь идеология как форма отстаивания государственных интересов в духовной сфере отменена у нас вместе с цензурой – позорным наследием «красного проекта».
А тем временем без всякой ложной скромности Светлана Алексиевич комментирует присуждение ей премии: «Я считаю, что мой голос приобретёт иное значение». Кураторы Нобелевского комитета, несомненно, исходили из тех же политических соображений. Главное – повысить статус Алексиевич, привлечь внимание к автору. Вы нас пугаете высокоточными ракетами «Калибр»? У нас появилось оружие возмездия, получайте обраточку. Теперь высказываться о «кровавом путинском режиме» будет писатель совсем иного, крупного калибра. Нобелевского!
