А лицо… Почти неделя прошла с того дня, как он привез ее из Гастингса, и каждый раз, глядя на Торна, Кейт находила его неизъяснимо и невыносимо красивым.
– Неужели это трудно? – спросила она. – Да будет вам известно, я вся на нервах из-за Грамерси. Они так добры! Мне хочется быть с ними честной и открытой, и, однако, я боюсь, что мои надежды излишне велики. Я все никак не могу понять, какое место занимаю среди них, и это трудно само по себе, а тут еще вы своим поведением все время смущаете меня. Я разрываюсь между ними и вами.
– Я тут ни при чем: просто ради вашей же безопасности нахожусь рядом и ни во что не вмешиваюсь.
– Еще как вмешиваетесь, причем во все, да еще любите поиздеваться. У меня не получается не обращать на вас внимание, Торн, и никогда не получалось, даже когда вы мне не нравились. А сейчас я у вас вроде бубенчика на веревочке: тренькаю и бренькаю при малейшем вашем движении и отзываюсь на каждое слово. То вы совсем не обращаете на меня внимания, то… поедаете взглядом, как сейчас. Как будто вы голодное ненасытное животное, а я…
Он стиснул зубы.
Кейт схватила открытым ртом воздух и закончила:
– …лакомый кусочек.
Торн выдохнул: медленно и осторожно, – подтвердив тем самым, насколько владеет собой.
– И что дальше? – не унималась Кейт. – Вы же не можете отрицать: между нами что-то есть.
– Конечно, есть, и даже более чем достаточно. Это опасность. В вашем гардеробе найдется что-нибудь поскромнее? Только взгляните на свое платье.
Она оглядела себя. Сейчас на ней было ее самое лучшее платье для прогулок из серого, как крыло дикого голубя, шелка. Цвет был скромный, рукава даже длинноваты для лета. По направлению его взгляда Кейт поняла, что он рассматривает ряд бантиков из лент, который спускался спереди вдоль лифа.
– Вы словно подарок в обертке. – Голос у него был слегка хриплым. – Упакованный для кого-то другого. Мужчина не может смотреть на вас и не думать, чтобы распустить все эти бантики один за другим.
– Они фальшивые, – едва выдавила Кейт. – И пришиты намертво.
Он не отрываясь смотрел на ее лиф, словно что-то прикидывая в уме.
– Я могу оторвать их зубами.
«И что потом?» – так и подмывало ее спросить.
Так они и стояли лицом друг к другу: молча и задыхаясь, – в то время как их воображение унеслось куда-то вдаль.
Баджер, которому явно надоело стоять на месте, ткнулся носом в ее сапожки. Ведь невозможно целый день пялиться друг на друга!
– Это все физиология. – Торн снова двинулся вперед. – Скоро пройдет. И вы отпустите меня.
