Она была готова к небрежному быстрому поцелую, но когда ее губы прикоснулись к нему, она задохнулась. Нежный и резкий одновременно поцелуй перенес ее в какое-то неведомое, прекрасное место. Словно простое прикосновение его губ могло поглотить ее целиком. Осторожный, ненастойчивый, щедрый, его рот медленно двигался под ее губами, и она неожиданно осознала, что делает немыслимое: Маргарет целовала его в ответ.
Глубоко внутри расцветало удовольствие, обжигающее ее кожу каким-то невиданным образом, и она потрясенно открыла рот. И тогда его бархатный язык прикоснулся к уголку ее рта. Подстегивая ее, отпуская в мир, о существовании которого она не могла и подумать. Уж точно не между ними.
Затем очень медленно Стенхоуп повернул голову и легко поцеловал ее шею. Мэгги не могла пошевелиться и оставалась висящей над ним, убаюканная его гипнотическим даром.
– Да, – прошептал виконт, его голос глухо отдавался в горле Мэгги. – Я женюсь на вас.
Доктора были недовольны. Маргарет чувствовала их холодные мужские взгляды, уверенные, что женщина ни за что не может быть умнее или способнее их. Презрительные голоса звучали у нее в голове: «Крайне не рекомендуется. Выздоровление невозможно. Опрометчиво. Женская истеричная прихоть».
Она все выслушала, стоя рядом с графом, перенеся все нападки до конца… и его светлость тоже. Ни один из них не уступил, что привело к препровождению Пауэрза из его камеры в кабинет, где его должны отпустить. Маргарет не сомневалась, что, не будь Пауэрз лордом или не имей покровительства влиятельного отца, его бы вообще не выпустили.
Внутри зашевелилось знакомое чувство неуверенности. Оно преследовало Маргарет всю жизнь, но она научилась с ним справляться, усмирять его, чтобы никто не видел, как она волнуется или как что-то задевает ее.
Несмотря на это, пока она и два смотрителя эскортировали Джеймса со связанными спереди руками по темному коридору, она чувствовала нарастающую тревогу. Согласятся ли доктора в самом деле его отпустить? Они должны. У них нет выбора. Даже если бы они прямо признали его сумасшедшим, при отцовском титуле Пауэрз мог бы быть переведен под частную опеку. Так что нет никакой нужды беспокоиться. Это просто отголоски детских страхов, одолевавших Мэгги время от времени, и она не могла позволить, чтобы их видели. Нет. Она должна выглядеть спокойно и уверенно, пусть все считают ее нервной дамочкой.
– Эй, детка.
Ирландка поморщилась. Она привыкла к неуважению в подобных ситуациях. Казалось, мужчины ненавидели женщин, обладавших хоть какой-либо властью. И если обращать внимание, станет только хуже.
