– Это не единственная причина его волнений, но, разумеется, как пэр, он озабочен наследием столь древнего рода.
– А вас? – спросил виконт равнодушно, его руки сгибались и разгибались, несмотря на связывающие тело ремни. – Вас это заботит?
– Ваша родословная? – Она сжала губы, раздумывая. – Нет. Мне нет никакого дела до ваших дурацких английских традиций. Но ваша возможность жить свободно? Да, это меня очень заботит.
Стенхоуп бесстрастно уставился на нее, а затем укоризненно поднял бровь.
– Вы меня за младенца принимаете?
От одной лишь этой мысли у Маргарет дернулись губы. Пауэрз, без сомнения, родился высокомерным и источал сарказм с самого момента появления на свет.
– Что вы, милорд.
– Вам что-то нужно, – прямо заявил он.
Она кивнула. Разумеется, лучше всего действовать с ним напрямую. Он почувствует, если в ее предложении будет слишком много меда.
– Честно говоря, да.
– Выкладывайте.
Маргарет откашлялась, слова казались крайне неудобными.
– Вы должны понять, что то, что я предлагаю, это не только ради меня.
– Как благородно.
Она прикусила щеку, понимая, что это как оторвать повязку, прилипшую к ране. Нужно просто делать это быстро и уверенно.
– Я хочу, чтобы вы женились на мне.
Воцарившееся молчание сопровождалось хохотом сумасшедшего в коридоре.
Пауэрз созерцал ее с удивительно бесстрастным выражением.
– И еще говорят, это я спятил.
Маргарет не удержалась и ответила:
– В самом деле.
Он раздраженно выдохнул.
– Послушайте, дамочка…
– Выслушайте мня, – громко сказала она, решительно прервав его и настроившись завершить сделку.
Виконт попытался отодвинуться, что было довольно забавно, учитывая размеры койки и тугие кожаные ремни.
– Я лучше голову себе разобью о стену.
Ну, дело идет просто прекрасно.
– Вы меня зачем оскорбляете? Находите меня отвратительной? Отталкивающей?
Это Стенхоупа вроде остановило, и он уставился на сиделку с осторожным любопытством.
– Как много «О». Ваше самолюбие ущемлено моим отказом приковать себя к кому-то вроде вас?
Вроде нее? Было крайне соблазнительно последовать за этой мыслью, но Маргарет не проглотит наживку.
– Тем, что вы скорее согласитесь быть признаны невменяемым, чем жениться на мне? Да, мое самолюбие немного пострадало.
Он нахмурился.
– Вы исключительно красивая женщина, о чем, я уверен, прекрасно осведомлены.
У Мэгги загорелись щеки. Она знала, как мужчины смотрят на нее, как набухает у них в штанах, как блестят глаза от похоти и превосходства только от того, что они мужчины. Даже восхищаясь ею, они, несомненно, представляли ее в более слабом положении, чем то, которое ей удалось выцарапать для себя в этом грубом мужском мире. Она как могла старалась избегать их непрошенных авансов и держалась особняком. Ей необходимо обладать осторожно выработанной репутацией достойного доверия ответственного медицинского профессионала, чтобы преуспеть в мире, где женщина, посмевшая высунуть нос из дома, считается ничем не лучше шлюхи.
