— А драканы от драков чем отличаются? — осторожно спросила я. — А то звучит похоже…
Ноэль, лежа на спине, положила ногу на ногу и, безмятежно покачивая ступней, снисходительно пояснила:
— Отличия есть и значительные. Они… слишком похожи на зверей. Смертельно опасных хищников.
— Тоже с чешуей? — выдохнула я, сгорая от любопытства.
Кузина бросила на меня насмешливый взгляд, подложила руку под голову, совсем расслабившись, и ответила:
— Больше, чем мы! В результате первой волны смешения драканов с людьми, их потомки получили светлый облик, сгладивший черты темных, и в то же время сохранили магию. В общем, они существенно изменились внешне, но не потеряли главного…
— Первая волна?
— Ну, я о схожем названии. Это неслучайно и объяснимо. Раньше на Эсфадосе жили драканы и люди. Человеческие миссионеры пытались раскрыть драканам глаза, что наш Триединый — милосердный бог и всех принимает под свое крыло. Говорят, нашлись те, кто проникся страстными убедительными речами, и на границе владений двух народов невольно началось смешение рас и религий. Так и появились первые драки — полукровки под знаменем Триединого. Темные не любят чужаков, поэтому драков не приняли, а отступников веры Темного бога выгнали из родовых кланов. Со временем образовалось Пограничье — Великое царство драков.
— То есть, мы владеем магией? Я владею? — прохрипела я, наконец, выдав задевшую мое сознание мысль.
— Конечно! Сафира, я же сказала, что чистокровные драки — потомки первых полукровок, чья кровь больше не разбавлялась человеческой, — сильные энергетически.
— Про энергию я понимаю, а вот про магию не совсем. В чем она заключается?
— В умении чувствовать и управлять энергетическими потоками земли! Но…
Дослушать Ноэль, я не успела: в очередной раз провалилась в чужие воспоминания.
* * *
Пушистые облака медленно плыли по вечернему небу, расцвеченному красками заката, прошитому лучами заходящего светила. Стайки птиц носились, наедаясь впрок и готовясь к ночи. Я стояла на площадке центральной башни замка, положив маленькую хрупкую детскую ладошку на каменный «зуб» ограждения, остро ощущая прохладу камня и мелкие песчинки, которые впивались в кожу.
— Сафи, доченька, ты чувствуешь его? — прозвучал рядом нежный женский голос.
Я повернула голову и увидела невероятно красивую золотоволосую женщину в желтом бархатном платье, украшенном черной вышивкой на груди и подоле. Мама — леди Амалия!
В ее золотых глазах светилась любовь и… затаенная печаль.
