Валя с еще большей охотой занималась цветами, и к ней — за отростками и за консультациями по цветоводству — приходили сотрудники буквально всех отделов.
А еще Валя стала чрезвычайно общительной. Вот тогда-то я и сошлась с ней поближе.
Говорить о своей любви к Сергею Борисовичу Валя могла часами. В ее представлении это был человек исключительный. Не говоря уже о том, что на улице на них оборачивались и с восторгом бросали замечания, вроде: «Какая замечательная, какая эффектная пара!», были в Сергее Борисовиче и другие достоинства, например, нежность и горячность. Он подносил Вале цветы, дарил по праздникам духи и колготки. Он обнимал так, что захватывало дух и отнимались ноги. И если что-нибудь огорчало, так это только его неизбежные уходы домой к одиннадцати вечера и большие трудности, которые он преодолевал изредка, чтобы увидеться с ней по праздникам и воскресеньям. Все остальное было прекрасно.
Глава VII
Счастье длилось до первой беременности.
Известие о ней в одну секунду возвратило Пустошило к первоначальному состоянию: извечной и всепоглощающей трусости.
— А может, ты ошиблась? — спросил он с надеждой.
— Да что ты, милый, — ответила радостная Валя, — я была у врача — ошибки быть не может. Как это здорово, правда?
Пустошило не ответил.
Некрасова смотрела на него с преданностью и непоколебимой верой в неизбежное и заслуженное счастье.
Все последнее время она не уставала повторять: «Это ведь ничего не значит, что у человека нет способностей к науке, главное, чтобы в нем был талант любви к людям».
— Ну в общем так, — сказал после долгого раздумья Пустошило, — срок у тебя не может быть большим. Следовательно, мы сделаем аборт.
Валя не поняла:
— Мы? — повторила она машинально.
— Ну да, — сказал Пустошило. — Я же несу ответственность за это. И поверь, — добавил он проникающим в душу шепотом, — пока ты будешь там, я здесь буду умирать от боли за тебя…
Что-то в этой патетической речи показалось Вале несправедливым и до крайности обидным.
Но веры в Сергея Борисовича она не потеряла.
Стоило только поставить себя на место Сергея Борисовича, как оказывалось, что реакция его вполне оправданна и объяснима. Любовь любовью, а рождение ребенка — акт обязывающий и ответственный. Сергей Борисович, безусловно, порядочный человек. И не сможет оставить Валю, зная, что у нее растет его дитя. Но при этом он ведь должен будет оставить уже имеющуюся у него жену, а также сына, пускай и взрослого.
