«Среди народов Материка распространены слухи о том, что Драконы умеют летать, и дышат огнем. На самом деле это всего лишь слухи. Древние ящеры, которые подчинялись демонам, действительно летали, и дышали огнем. Они исчезли после разрушения Империи. Живущие нынче Драконы, являются всего лишь одним из многих, человекоподобных народов Материка, получившие свое имя от Волков, из-за пристрастия Драконов к алкоголю…
… хотя размеры Драконов действительно способны поразить воображение…
История народов Материка. Том 3. с. 105».
…Иногда мой охотничий азарт заводил меня в Элорию — страну эльфов, или в какое-нибудь государство людей. Несколько раз мне доводилось забредать даже в Степь.
Степь — самое молодое государство людей. Им правят Святые. Все жители Степи объединены одной странной религией. Они отвергают науку и магию, и другие народы Материка, и даже других людей, если они не разделяют их взглядов на жизнь, признавая за истину лишь одно — слово своей веры…
И все те разы мне удавалось проскочить.
Только не этой ночью…
У самой опушки Вольстрима, недалеко от границы Орона, мне на глаза попало стадо великолепных Тууров. Преследование длилось всю ночь, а когда взошло солнце, оказалось, что Вольстрим остался далеко. Вокруг меня были ровные пейзажи Степи, усеянные вспаханными полями и пастбищами, укрытыми ровной снежной гладью. И если бы не частокол одной из местных деревень, через верх которого виднелась крыша местной церкви, можно было бы подумать, что глупые животные завели меня на Ледник.
Из распахнутых деревянных ворот выезжало двое «рыцарей». Хотя, они более походили на двух алкашей. Красные лица — толи от мороза, толи от самогона — выделялись на фоне белого снега. Одежда у обоих была грязной и рваной.
Легкий порыв ветра донес до меня запах стойкого перегара. На стене стоял какой-то приставник и кричал им:
— Доблестные рыцари! Идите на богоугодное дело! Изловите эту тварь!!!
— «Доблестные рыцари?» — Передразнила я его. — Да в каком кабаку ты отыскал их?
Ответить приставник не успел. Один из «Доблестных рыцарей» умудрился свалиться в снег, а второй, соскочил из своего коня и, шатаясь, стоя по колени в снегу, помогал подняться своему товарищу. Все его усилия привели лишь к тому, что они оба упали в снег.
Нужно было видеть лицо того приставника, наблюдающего за оборотнем, качающимся по снегу от смеха. Если бы он мог метать с глаз молнии, всенепременно бы сделал это.
Видя всю эту картину, страх, что был у меня в начале, исчез. На его место пришло веселье, и какое-то игривое настроение.
