— Векша!.. О мой прекрасный Векша!
Оливье же представлял изгиб ее шеи, гибкость пальцев, касающихся струн арфы; представлял, как Анна, вздыхая, произносит проникновенным голосом:
— Миленький мой Оливье, я никогда не смогу хорошо играть на арфе. Я предпочитаю мои старые гусли.
Оба, Филипп и Оливье, вздохнули одновременно и отвернулись друг от друга, чтобы скрыть напрягшуюся от мечтаний мужскую плоть. Это привело их в смущение.
— Вставай, друг, — сказал Оливье, — некоторые мечтания могут быть пагубны! Я же знаю место у подножия крепостных стен, где много красивых и добрых девушек с толстым задом. Они не скупятся на ласки и просят совсем немного. В день славы мы, по-моему, заработали себе это развлечение.
— Ты прав, — согласился Филипп. — Сходи, выбери для меня кроткую и нежную девицу и приведи ее сюда. Я уверен, что в темноте, не видя моего лица, она будет любить меня без всякой настороженности.
Под руку, несколько придерживая шаг из-за хромоты Филиппа, молодые люди спустились вниз по каменистой дороге, шедшей вдоль укреплений.
В течение всего 1053 года отношения между французским королем и его вассалом герцогом Нормандским непрестанно обострялись. Анна и Матильда с тревогой следили за ухудшением этих отношений.
Генрих с опасением наблюдал за тем, как его молодой и беспокойный сосед усиливал свою власть все новыми завоеваниями, и это несмотря на постоянные бунты против Гийома. Король иногда даже осторожно поддерживал эти мятежи деньгами, людьми и продовольствием.
Отлучение герцога от церкви, санкционированное папой Леоном IX под нажимом епископа Руанского Може (за то, что Гийом не подчинился запрету на брак с Матильдой), еще более ухудшало общую обстановку. Гийом был потрясен этим решением, но расстаться с Матильдой, только что родившей ему второго сына, отказался. Ребенка крестил в монастыре Бек настоятель Лафранк, затем отправившийся в Рим, чтобы вступиться за герцогскую чету.
Анна снова была в положении и с нетерпением ожидала рождения ребенка. Лекари и повитухи советовали ей полный покой. Конец верховым поездкам в лесах Дрё и Санли, конец праздникам в эстампских, парижских или мелунских замках, скольжению по замерзшим прудам! Она могла заниматься только тем, что делали старухи на женской половине. Слушая болтовню графинь, кормилиц и вышивальщиц, она изнывала, ибо время тянулось медленно. Если бы Матильда была рядом, — но это было невозможно: обе страны находились в состоянии войны…
