Уж не музыка ли заставила Оливье покинуть свое убежище?
Он появился, подпрыгивая, танцуя и играя на флейте. Растерявшиеся музыканты, взяв еще несколько аккордов, перестали играть.
— Продолжайте! — крикнул разъяренный Рауль.
— Нет, пусть прекратят, — сказала ее величество. — Я предпочитаю слушать Оливье. Елена! Принеси-ка мои гусли.
— Сестра моя, королеве Франции неприлично так выставлять себя, — сказала, подойдя, графиня Фландрская.
— Адель, милая, не браните меня. Сегодня такой чудесный вечер. Так хорошо, но я отнюдь не забываю, что королева. Мой отец, Ярослав Мудрый, Великий князь, не гнушался петь при народе. Он говаривал, что в песне человек выражает свое счастье быть сотворенным Богом. Также он говорил, что музыка приближает людей к Богу, благодаря ей они становятся лучше.
— Вы всегда переубедите, — сказала, смеясь, золовка.
Адель Фландрская сделала придворным дамам и рыцарям знак приблизиться.
Дамы устроились на подушках, принесенных служанками, рыцари остались стоять позади дам.
* * *
Убедившись, что все в порядке, Филипп отошел от возка, где отдыхали кормилицы и ребенок. Он приблизился к собравшимся.
Филипп сейчас находился в нескольких шагах от своей любимой и упивался ее красотой. С первыми же звуками гуслей Филипп закрыл глаза и погрузился в воспоминания. О совместных поездках верхом, об играх, о длинных летних днях, долгих зимних ночах, о ее тонкой руке, о ее улыбке и нежных глазах. Грустные эти воспоминания не вызывали сейчас в нем того страдания, которое прежде обращало Филиппа в дикого зверя. Они вызвали только лишь тихую тоску по родине. Затем Анна запела.
Сначала запела она по-французски, потом перешла на провансальский язык и, наконец, — на русский. Филипп ожидал этого испытания и подготовил свое сердце к нему. Но то, что прежде не смогла сделать колыбельная Елены, удалось гимну жатвы, который они в былые времена часто пели с Анной вместе. Эта песня придала Филиппу сил и уверенности: вдруг показалось, что открывается другой мир, где и ему будет место. Он поклялся сейчас сам себе стать одним из тех рыцарей, о подвигах которых ему рассказывал Госслен де Шони. Из любви к Анне Филипп поклялся стать лучшим из всех рыцарей. Конечно, Филипп не забыл, что дал клятву никогда не пытаться сделать так, чтобы Анна его узнала. Но он решил, что станет другим, — этот другой ведь не связан никаким обетом…
Рауль де Крепи едва сдерживал нетерпение. Этот Оливье определенно стал занимать слишком видное место. Следовало юнца удалить. А королеву он сумеет в подходящий момент заставить заплатить за нанесенные обиды. Пока что Рауль намеревался осуществить маленькое мщение, которое замыслил уже несколько дней назад. Он заметил, что Ирина, молочная сестра королевы, краснела каждый раз, когда он взглядом ненадолго останавливался на ней. Ирина никогда не упускала случая встретиться с ним, несмотря на то, что у Ирины был выбранный королем жених, некто Клемент де Тюссак, из добропорядочной пуатевинской семьи. Впрочем, мщение будет и достаточно приятным: девушка была чистой, с большими голубыми, навыкате глазами, очень яркими губами и красивого оттенка светлыми волосами. Эта приятная перспектива вернула графу хорошее настроение, Рауль решил тотчас же начать охоту. Решив так, он незаметно покинул кружок слушавших.
