Пираты оживились. Пришёл долгожданный момент. Эванс весь преобразился, давно сдерживаемое чувство проявилось на его искажённом лице. Холодная ярость и жгучая ненависть сверкнули в его глазах.
— Кончай скулить! — в ярости выкрикнул он и бросил пустую бутыль в пленника. Та разбилась над головой Скиннера, и он вновь завыл от ужаса.
Это разъярило Эванса ещё больше.
— Вот, ребята, наше развлечение! От мачты к мачте, кто отшибёт причиндалы этой визгливой собаке? — и вслед первой полетела вторая, начатая бутыль. Эванс повернулся к Джону:
— А теперь…Долгошеий, или как тебя там… Давай скрепим нашу дружбу кровью! — проговорил он, протягивая пустую бутылку Джону. — Ставлю на тебя две восьмушки, мой новый друг!
Наступил напряжённый момент. Зная отношение Джона к бессмысленной жестокости, я испугался. Сейчас Джон пошлёт разбойников ко всем чертям. И тогда команда обратит свой гнев на нас. Разгорячённые видом крови, они вряд ли станут с нами долго церемониться.
— К чертям его! — вскричал Долговязый, поднимаясь и пьяно покачиваясь. Неужели Окорок так опьянел от вина?
— В ад тебя, Скиннер! — он бросил бутыль в пленника и промахнулся. Попугай залопотал крыльями, пытаясь не свалиться с плеча.
Эванс вскочил.
— Эка меткость… Вот как надо!
Его бросок попал в цель. Пленник закричал.
Поднялся невообразимый шум, пираты стали наперебой заключать пари на то, сколько продержится несчастный и кто его прикончит. От желающих принять участие в развлечении отбою не было.
Началась кровавая потеха. Скиннер лишь хрипло вскрикивал после особо метких попаданий. По разбитому лицу его струилась кровь.
Я отвернулся. Каким бы плохим ни был капитан, он не заслуживал страданий. Мне трудно было смотреть на это избитое, окровавленное, опухающее от синяков тело. Только вчера этот человек повелевал судьбами матросов и рабов, а сейчас был никем — униженный всеми, жалкий и несчастный.
Я побрёл на бак, подальше от всей этой мерзости. И вздрогнул от неожиданности, когда прогремел выстрел.
Дым облачком рассеялся над палубой. Веселье прекратилось. Истязаемый затих.
— Наконец, попал!.. — в пришедшей тишине прозвучал пьяный голос, и Джон отбросил дымящийся пистолет.
Меня замутило.
Повисла тишина. Пираты не ожидали столь скорого завершения веселья. Я стоял ни жив, ни мёртв. Только что на моих глазах произошло жестокое и хладнокровное убийство. И кто его совершил? Джон! Добряк Джон, весельчак, мухи до того не обидевший. Я смотрел на обвисшее на верёвках тело и не верил собственным глазам. Ноги больше не держали меня, я бессильно прислонился к фальшборту.
