Прикосновение губ к затылку, тому самому месту, откуда начинали расти волосы, вызвало оторопь. Вздрогнула, резко подняла голову и ударилась теменем о подбородок навсея. Тот рассмеялся, сгреб в объятия и повалил на себя. Как выяснилось, прекрасно управлялся даже одной рукой. «Какая ж ты!..» – с жаром шепнул он на ухо и замер, лежа на спине, все еще держа за талию. Я без труда разжала его пальцы, но убегать не спешила, присела рядом. Геральт же лежал прямо на пыльных балках, потный, грязный. Помедлила и начала расстегивать на нем пуговицы. Кончики ушей покраснели, но я убеждала себя, что не делаю ничего дурного, всего лишь лечу. Это для моего же блага. Геральт не шевелился, только приподнялся, позволяя стянуть пиджак. Его придется выбросить, ни на что уже не годен. Затем жилет. Он на атласной подкладке, бежевый и тоже безнадежно забрызганный кровью. Рубашка… Тут мои пальцы дрогнули. Она теплая, влажная; под ней чувствуются мышцы, ходит вверх-вниз грудная клетка. Отчего-то это сильно смущало, хотя до этого я лечила мужчин. В итоге пересилила себя и расстегнула рубашку.
Голый живот Геральта казался бесстыднее обнаженного паха. Задыхаясь от жара, едва-едва касалась пальцами, а ведь нужно ощупать, заживить.
– Я не кусаюсь, – игриво шепнул навсей и открыл глаза. – Ты же лекарь, всего лишь проверяешь, выздоровел ли больной.
Да, лекарь, не сделаю ничего дурного. С этими мыслями положила ладонь на влажное тело и начала медленно вести сверху вниз, попутно прощупывая ауру. Вроде на тонком уровне повреждений нет, только физические.
Щеки пылали, а руки делали. Я ощупала каждую мышцу, потрогала каждый бугорок. Еще тогда, в комнате Алексии, тело Геральта вызывало восхищение, выдавало сильного мужчину, а теперь и вовсе удивляло. Разве мог так выглядеть человек сорока лет? Пот не вызывал брезгливости: целитель привычен к подобным вещам. В конце, заживив все раны и ожоги, не выдержала и под видом лечения пустяшного синяка положила ладонь на грудь Геральта: хотелось ощутить биение его сердца.
Надо же, как он спокоен! А ведь совсем недавно дрался не на жизнь, а на смерть.
– И как тебе?
Вспыхнув, вскочила и отвернулась. Геральт невесть что подумал, а все из-за глупого желания. Темные ведь иначе трактуют обычные прикосновения, вот и Геральт решил, будто ласкала. Иначе почему так лукаво смотрит? Да еще щеки предательски горят. Мои, разумеется.
Бросив взгляд на дорогу, заметила спешащих к нам людей. Благодарение Вседержителям, не пришлось отвечать на неудобный вопрос! Однако странно, что люди только сейчас подоспели, взрыв наверняка выбил стекла во всем городке.
