Стало не по себе: и от тона, и от зловещей ухмылки. Убеждение, что Геральт сдался в плен специально, только окрепло. Алексия пустила волка в овечье стадо.
– Темные никогда не просят пощады, верно? – медленно, помрачнев, повторила прописную истину. – Жалость и сострадание – удел слабых и позор для мага, подобного вам.
Геральт подпер подбородок кулаком и кивнул: продолжай. А я боялась закончить логическую цепочку. Вдруг в руках навсея окажется посох, который разорвет на части? Волк, сущий волк! Окантовка радужки потемнела, стала похожей на угольный контур.
Никогда не задумывалась, откуда на свете взялись темные и светлые. В детстве слышала легенду о Великой Матери. Некогда, еще до начала времен, земли были пустынны и угрюмы. Великую Мать, совсем юную Вседержительницу, одну из двенадцати Тех-кто-есть-всегда, родные послали оживить новый мир. Здесь она встретила Ветра и зачала от него двоих детей. От старшего сына произошли светлые, от младшего, недоношенного, – темные. Легкомысленный Ветер бросил возлюбленную, вот она из-за расстройства и родила раньше срока. Отсюда якобы и пороки темных: чистоту их души «не доносили». Зато теперь поняла, почему мы такие непохожие: принадлежим к разным мирам. И не фигурально, а буквально. Узнать бы только, где мой мир…
– Договаривай, Дария, я не убью за догадку. – Усмешка не сходила с губ Геральта.
– Магистр Онекс с семейством мертв? – холодея, спросила я.
Старые кошмары вернулись. Сейчас навсей встанет, прищелкнет пальцами и подчинит своей воле. Во мне ведь часть его сущности.
Блинчики на тарелке стыли, а я в ужасе смотрела на навсея. Тот не выдержал и пустил по воздуху волну тепла. Она мягко защекотала кожу, как солнечный луч, лизнула щеку.
– Ты правильно мыслишь, – подтвердил догадки навсей. – Ничего случайного. Это придумала Элиза. Она знала о падкости ланг до мужчин. Они ведь в бордель не собратьев тащат и предаются тому, что в обычной жизни запрещено. А еще ланги – дуры, раз еще не избавились от светлой крови. Я знал, что в отряде найдется женщина. Твоя сестра, даже лучше, чем предполагал. Она и привела в стан врага.
– Но ведь Алексия могла вас убить! Я видела рану! – напомнила события недавнего прошлого.
– Переступать через собственную гордость тяжело, – коротко пояснил Геральт. Он захлопнулся, словно раковина, погрузился в состояние мрачной задумчивости. – Закончим разговор! – теряя терпение, рявкнул навсей.
Кивнула, вжавшись в спинку стула – таким страшным казался Геральт. А ведь он всего-навсего один раз глянул исподлобья.
