Навсей не обрадуется, застав внизу, поэтому схоронилась за занавеской, по-местному, портьерой: вдруг Геральта сюда принесет? Прошла минута другая, голоса навсея не было слышно. Шагов тоже. Осмелев, выбралась из укрытия и прокралась к лестнице. Если повезет, сумею быстро проскользнуть к себе.
Геральт лежал у подножия лестницы, неестественно скривившись. Рука с побелевшими костяшками сжимала хлыст. Конечности подрагивали, глаза закатились, изо рта капала слюна.
Испуганно вскрикнула и прижалась к стене. Припадочный! Читала о падучей болезни, у нее такие же симптомы. Но, приглядевшись к цвету слюны, поняла, что ошиблась. Розовая! Там кровь! Вседержители, значит, внутреннее кровотечение. Конечно, дура, спина! Она изогнулась от невыносимой боли. Приглядись, как дышит Геральт, как сведены челюсти, как вздулись почерневшие вены.
Ноги уже не дергались, зато судорога выгнула позвоночник дугой, сорвав с губ хриплый стон. Это не позерство, навсей меня не видел, просто боль оказалась настолько сильна, что разжала челюсти.
Наверное, я трижды дура, раз бросилась к нему и взглянула на цвет кожи. Синюшный, как при отравлениях, более того, специфических отравлениях. Яд разъедал тело изнутри, и человек умирал в жутких муках. Долго, очень долго – агония длилась до суток.
Так, яд попал внутрь с пищей.
Знаю, процедура жуткая, но придется потерпеть, ваше сиятельство. Какой же вы влажный, холодный и безвольный! Даже на-ре не метнулось навстречу, навсей только с трудом сфокусировал взгляд – мутный, безучастный.
Глаза слезятся, дышит неровно, поверхностно. Слуг отослал… Плохо! Хотел умереть в одиночестве, чтобы никто не видел его таким. И рыкнул-то из последних сил, наверняка с трудом на ногах стоял.
Пощупала пульс и поняла – медлить нельзя. Еще немного – и точка невозварата. Безусловно смерть врага – радость, но чужие страдания удовольствия никогда не приносили, особенно если противника травили свои же.
Раскрывшись, потянулась к ауре Геральта. Тот не сопротивлялся, вообще ничего не делал, я даже зацепила краешек сознания. Замечательно, если он меня пустит, попробую.
Сколько же черноты, сколько грязи, рваных ошметков!
Навсей умирал, я стояла перед ним на коленях, а он прощался с жизнью. Боль окончательно победила, сломала, раскрошив зубы. В буквальном смысле. Ничего, это поправимо, всего-то ткани нарастить.
Горло Геральта свело страшной судорогой. Я почувствовала ее даже на уровне ауры. Заторопилась, призвав на помощь все полученные знания. Как бы сейчас пригодились подсказки мэтра Дорна! Одно дело, когда учитель рядом и всегда поможет, исправит, и совсем другое, когда один на один со смертью.
