- Я же говорила, что ты догадаешься сама. - Бабушка похлопала в ладоши. - Я думаю, именно поэтому оно и впустило тебя в себя. Фактически, ты сама - Лихостенье.
Лаврентьева пошевелилась и повернула голову в другую сторону.
- Что ты хотела, моя дорогая? Всегда приходится чем-то делиться и жертвовать, так почему не сделать это во имя добра? Да и теперь ты, Лиза, в несколько раз сильнее, чем была бы - твоя сущность Демиурга вполне способна протерпеть многое. Даже падение.
Мгла слишком быстро приблизилась ко мне, сжала рукой шею и свистящим шёпотом напомнила:
- Чёрные крылья за тобой, Лиззи, или сделка, которую я заключила, будет губительна для нас обеих.
Она исчезла, а я всё продолжала судорожно глотать воздух. Кажется, моя спокойная жизнь вновь перешла к кому-то другому.
* * *
Я лежала в кровати и смотрела в потолок. Вернувшись, Поля отвела меня на кухню и заварила чаю. Я всё ещё пребывала в прострации от узнанного. Как такое может быть? Моя бабка умерла восемь лет назад, в тот самый день, когда я узнала о своих способностях. Подумав об этом, я застыла, судорожно сжимая ладонями горячую кружку. Всё случилось в тот день, что я помню, как сейчас, минута в минуту: я читала "Таню Гроттер", особливо полюбившуюся третью книгу. Смеялась так громко, музыку слушала - не слышала одним словом, как из соседней комнаты доносится плач. Если бы не Шурик, толкнувший меня головой в бедро, я бы и не обратила внимание на обстановку в доме. Услышав, как бабушка плачет, я рванула к ней со всех ног, упала перед кроватью. В голове творилась какая-то белиберда, я не запомнила своих мыслей. А вот последний вздох бабки и то, как она сжала моё плечо, запомнились преотлично - не зря мне показалось тогда, что всё это очень странно. И потом, когда она внезапно перестала плакать и умерла - я не чувствовала ни тоски, ни грусти, ни печали. Было чёткое ощущение, что всё впереди.
Но почему она рассказала мне всё только сейчас? Спустя столько лет...
На улице прокукарекал петух третий раз за последние двенадцать минут. Я перевернулась на левый бок и со стоном накрыла голову подушкой. Нет, точно упрошу маму его прирезать! Надоел! До смерти! Четыре утра, все спать хотят, а он заливается! Совести у Пети совсем нет. Ладно, раз разбудил, так хоть схожу в посадку за черникой и земляникой, а то сейчас ребята мелкие деревенские проснутся, и фигли мне достанется. Тихонько встала с кровати, осторожно заглянула в комнату спящей мамы, оглянулась на прикорнувшую с вечера за очередной книгой подругу (она порой оставалась у нас дома на ночь-две) и потопала босыми ногами по деревянному полу. Заплела косу, надела рубашку и джинсы, втиснула ноги в кроличьи носки и прошлогодние бежевые туфли-балетки. Надев на голову очередную шляпу мужского кроя, на этот раз тёмно-синюю, я схватила берестовый самодельный туесок, засунула за пояс нож и вышла через огород к железной дороге, проходящей через посадку. Да-да, знаю я, что вблизи таких мест ничего собирать нельзя, но для зелий и декоктов - в самый раз!
