«Я поговорю с ней до приезда ее отца, — думал он, — она скажет мне всю правду, потому что она бесстрашна и правдива, как ребенок. Но его приезд может произвести в ней перемену. Она страстно его любит и будет ему во всем покоряться. Дай Бог, чтобы он повел ее благоразумно».
Лора и миссис Маддон приехали в Портланд-Плэс 17 августа.
Артур Ловель расстался со своей прелестной клиенткой на станции железной дороги и отправился в отель, в котором обыкновенно останавливался. Он заехал к мисс Дунбар 18-го, но не застал ее дома. Он заехал во второй раз 19-го, в то самое ясное августовское утро, когда тело убитого человека было выставлено в полуосвещенной комнате в Винчестере.
Было только десять часов, когда молодой адвокат вошел в изящную маленькую гостиную квартиры, занимаемой обыкновенно Лорой. Чайный сервиз был еще на столе; миссис Маддон, в одно время компаньонка и экономка, распоряжалась за чайным столом; рядом с ней сидела Дора Макмагон с раскрытой книгой и недопитой чашкой чая, а мисс Лора полулежала в низеньком, уютном кресле перед окном, выходившим в теплицу, из которой доносился аромат экзотических растений.
Вошел Артур, и она встала. Никогда не походила она так на лилию, как теперь, в свободной утренней блузе из полупрозрачной кисеи. Ее богатая каштановая коса украшала высокой диадемой ее чудный белый лоб и как бы увеличивала ее рост. Она протянула ему свою изящную, маленькую ручку, и драгоценные камни, украшавшие ее пальцы, засверкали и заискрились на солнце.
— Как я рада вас видеть, мистер Ловель, — сказала она. — Мы очень скучали с Дорой. Лондон теперь точно пустыня какая. Я отправилась погулять вчера, и в парках так же пусто, безлюдно, как в Сахарской степи. Правда, театры открыты и в одном из них был вчера большой концерт, но эта гадкая Элизабета не позволила мне поехать туда. Вот если б жив был дедушка, то он меня, наверное, повез. Он возил меня всюду.
Миссис Маддон серьезно покачала головой.
— Ваш дедушка пошел бы за вами хоть на край света, мисс Лора, — сказала она. — Он вас избаловал. Хорошо бы было, если б ваш папа приехал, когда вы шалили в театре.
Мисс Дунбар посмотрела с лукавой улыбкой на свою старую няньку.
«Она всего восхитительнее, когда улыбается, нет, когда дуется, нет, всегда, всегда», — думал Артур Ловель, любуясь ею.
— Но я бы не шалила, старая Маддон, — весело воскликнула она. — Я бы тихо и смирно сидела в закрытой ложе с моей глупой, милой няней. К тому же как мог бы папа рассердиться на меня в первый день своего приезда?
