Да, именно так: «Валеру от Трескина».
— О! — сказала она дипломатично. То есть совершенно неопределенно.
Собеседник (следовало ли называть его собеседником?) снисходительно усмехнулся, снова обратив к Люде выцветшие глаза, и перевернул нож. На другой щечке значилось продолжение надписи: «на память о спасен, жызн». Люда наморщила лоб, не в силах это понять… И вдруг озарением все сложилось в законченную и вполне осмысленную фразу: «Валере от Трескина на память о спасенной жизни». Или, что равнозначно: «о спасении жизни». Не совсем четко прорисованная «жызн» уперлась в край щечки. Просто для «жызни» не хватило места, крошечная риска обозначала окончание «и», которого Люда поначалу не заметила. Следовательно, «жызн» был, как ему и положено, женского рода.
В немом изумлении Люда глянула на спасителя. Он выдержал взгляд и кивнул, снисходительно одобрив ее оправданные обстоятельствами чувства.
Потом убедительно растопырил ножик раскрытыми лезвиями, шильцами, пилочками и другими полезными приспособлениями, снова подсунул его Люде и сказал:
— Швейцария!
Поскольку Люда не знала и возможности узнать не имела, произошел ли самый акт спасения жизни в Швейцарии, был этот кож швейцарской работы или иным каким образом вызывал в воображении «Валеру» горную страну, она отозвалась все тем же, ни к чему не обязывающим: «О!».
Кругленькое это «о» обратилось в подавленный выдох: «О-о-о», когда Люда приметила перед собой того самого чернявого парня в зеленых штанах, что клеился к ней у подъезда.
— У вас не осталось ощущения, — непринужденно начал он, взявшись за спинку стула, — что разговор оборвался на полуслове?
Валера, спаситель Трескина, оглянулся, измерил парнишку взглядом, ленивый взор его задержался на ближайшем объекте — на застегнутых в два ряда пуговицах пиджака. Рот приоткрылся, готовый уж было родить слово… но последовал только выкидыш: губы спустили воздух, раздалось что-то вроде шипения или посвиста.
— Жора! — представился молодой человек, усаживаясь.
Не дождавшись отклика, он живо взялся за оставленный без присмотра ножик.
— Ага! Валеру от Трескина! — Брови приподнялись.
Враждебно поджав губы, следил за ним владелец ножа.
— Что же… — молвил Жора, задумываясь. — Наличие предметов материальной культуры, глухие указания письменных источников позволяют нам в общих чертах восстановить картину. Валеру от Трескина. Значит, Трескина можно из числа присутствующих исключить. Это первое. Второе: одного из вас зовут Валер. Вы следите за ходом мысли?
