Они встретились шестьдесят лет назад. Вернее, шестьдесят два.
«Я был молод, черт меня побери! Я был так молод…»
Старик переступил с ноги на ногу, но не будешь же стоять здесь вечно! Он сделал шаг, другой, приблизился к ближайшей сосне и тронул ее рукой.
«Левый берег! Ад и преисподняя! Она гонит меня прямо в пекло!»
— Ты уверена, что я могу здесь ходить? — спросил старик, хотя и знал, какой получит ответ.
— Ну, конечно, дурачок! Это моя земля, ходи, где хочешь!
И он шагнул вперед. Шаг, еще один, и еще. Старик прошел между двух сосен и вступил в цветущий яблоневый сад. Деревья здесь были покрыты белыми и розовыми цветами, землю покрывала нежная зелень травы, раскрашенная тут и там пунцовыми всполохами диких маков. Теплый воздух наполняли ароматы невероятного очарования, а впереди — всего, быть может, в десяти шагах от старика — стояла тонкая изящная женщина, воплотившая в себе все самые яркие грезы юности. Она была высока и длиннонога. Свободное платье из невесомого лунного шелка, просвеченное насквозь лучами восходящего солнца, ничего не скрывало, да и не пыталось скрыть, ни изящного рисунка бедер и ног, ни округлого едва намеченного живота, ни нежной поросли светлых волос на отчетливо выступающем лобке.
«Красавица!»
Высокая полная грудь с аккуратными розовыми сосками. Пологие узкие плечи. Длинная элегантно поставленная шея и божественное лицо в обрамлении золотистых кудрей.
«Боги! Как она хороша!»
Такой он встретил Лелию впервые в Реште на маскараде в честь летнего солнцестояния. С тех пор он успел прожить жизнь и превратиться из цветущего молодого кавалера, искусного фехтовальщика, едва ли знавшего горечь поражений, и страстного танцора, способного совратить женщину всего за один круг сарабанды, в унылого старика. А она… Лелиа совсем не изменилась — ведь феи не стареют. Она лишь сменила платье и драгоценные украшения. Вот и все перемены.
— Здравствуй, Лелиа! — сказал старик, проглатывая горечь.
— Герт? — нахмурилась красавица. — Что с тобой случилось, милый? Ты выглядишь, как старик!
— Но я и есть старик, — криво усмехнулся он. Феи не постоянны, и память их коротка.
— Ты хочешь сказать…
— Что для меня прошла целая жизнь, — твердо закончил за нее старик.
— Когда ты умрешь?
Видеть выражение озабоченности на изысканно прекрасном лице Древней — редкий опыт. Их и вообще-то мало кто встречает, — вернее, мало кто знает, кого встретил, — а уж увидеть такое вживе!
«Похоже, она, и в самом деле, была в меня влюблена. Иначе бы не вспомнила через шестьдесят-то лет! И уж, верно, не расстроилась бы, увидев, теперь».
