— Тернец? — недоверчиво переспросил Кен.
— Да, — твердо ответил старик. — И постарайся, чтобы новость оказалась достойна запрошенной цены.
— Иди к Беличьему ручью, к двум соснам, — Кен говорил медленно и, словно бы, через силу, превозмогая смущавшую его самого неприязнь. — Она будет ждать тебя там сегодня в полдень…
— Она? — переспросил старик, удивившийся отсутствию имени или прозвища.
— Я не хочу о ней говорить, — покачал головой Кен. — Не хочу и не буду, но полагаю, ты будешь рад этой встрече.
«Час от часу не легче! О чем это он? Вернее, о ком? Кого так не любят альвы, что даже не хотят произносить ее имя вслух?»
Приходилось признать, что много кого. Альвы и себя-то не слишком жалуют, а уж других…
— Выходит, ты знал, что встретишь меня этой ночью? — этот вопрос по-любому следовало уточнить, вот старик и спросил.
— Она сказала, что встречу, но не сказала когда и где…
«Фея? Рафаим? Кто?!»
— Ладно, — согласился старик, которому, на самом деле, было не жаль предложенной цены. — Тернец твой! И вот что, Кен, будь другом, когда помру, похороните меня по-людски.
— Мог бы и не просить, — вздохнул альв. — Ты друг, старик, а не враг, чего уж там!
* * *
Географически Шенган — один из хребтов восточной оконечности Подковы, вернее, ее самый южный гребень, но для тех, кто никогда не видел карту Ойкумены, Вейская земля — это огромный самодостаточный мир. Горная страна, протянувшаяся с северо-запада на юго-восток — от долины реки Аттер до норфейских Великих болот — на добрых девяносто лиг и на сорок лиг с севера на юг, от дальних границ Семиградья до суверенных владений Кхора и Шеана. Старик знал это, как мало кто другой, ведь в иные времена он не только бывал во всех этих местах, но и видел немало самых совершенных карт, составленных лучшими географами Запада и Юга. И это была одна правда. Другая же — состояла в том, что он прожил в Вейской земле больше сорока лет, ни разу не покинув за это время Шенган, и месяцами не встречая на своих долгих одиноких путях ни единой живой души. Его мир сжался до границ Вейи, но вот эту землю он знал как свой собственный дом, хотя, видят боги, дома-то у старика как раз и не было. Он прожил все эти длинные годы, большей частью коротая ночи под открытым небом или ночуя в пещерах и гротах. Он хорошо узнал этот край, все время переходя с места на место, и не уставал дивиться великим чудесам, творящимся под Хрустальным куполом.
Однако Беличий ручей был особым местом даже в этих заповедных горах, по-прежнему пронизанных древней магией, как в самом начале времен. В окрестностях ручья не охотились и не воевали. Здесь не срывали цветов и не искали добычи, даже если золото и самоцветы сверкали в быстрой воде. Сюда приходили, чтобы «узнать покой», но никогда не оставались надолго и не разводили огня. Кто же мог назначить встречу у Двух сосен?
