Здравствуй, прохожий! — не слова, а смыслы, которые сами собой всплывают в голове, наполняя ее тихим шорохом, словно шепот под низким сводом пещер.
— И тебе здравствовать! — Герт удивился, но испугаться не успел, вовремя сообразив, что не для того показался ему этот барс, чтобы теперь напасть.
Не боишься.
— Тебя даже лошадь моя не испугалась, — пожал плечами Герт, успевший уже отметить эту необычную деталь. — А я, друг, свое давно отбоялся, так что не обессудь.
Ты не оборотень! — казалось, барс прислушивается к чему-то, что остается вне пределов восприятия Герта. Но так, наверное, все и обстояло. Первородные на то и первородные, что нынешние насельники Ойкумены им не чета.
— Я не оборотень, — согласился Герт, выдохнув слова с облачком пара.
Но у тебя чужое тело.
Приходилось признать, ирбис прав. Тело, и в самом деле, не родное, но Герт такой судьбы не искал. Ни для себя, ни для инока Карла. Тем более, для инока Карла.
— Чужое, — признал он вслух.
Кто колдовал? — Вопрос, на который трудно не ответить, хотя правду говорить никак нельзя.
— Фея… — это была единственная уступка, на которую мог пойти Герт. Единственная, которую мог себе позволить человек чести. — Прости, Великий, но я не назову ее по имени.
Любишь? — пар клубился вокруг пасти, но хищник по-прежнему не издал ни звука, предпочитая вколачивать свои мысли прямиком в сознание Герта. В его чуть холодноватый и не склонный к бесплодным фантазиям разум.
— Любил.
«Похоже, и в самом деле, любил. Тогда, давно… А она, оказывается, не забыла».
— Любил, — сказал он, признавая то, от чего в былые годы охотно бы отрекся.
Хороший ответ.
— Какой есть.
Мы встречались прежде? — взгляд желтых глаз с вертикальными зрачками тяжел, как мельничный жернов, холоден и равнодушен, словно снега севера.
— Когда? — насторожился Герт, никогда в жизни, как ему помнилось, не встречавший разумных барсов, но твердо знавший, что Первородные умеют менять облик. — Где?
Давно… — Стало очевидно, ирбис вспомнил, но откровенничать не станет. — Далеко… По ту сторону гор…
«Вот оно как! Значит, бывал и на юге? Приходил ко мне в ином облике? Когда? Кем?»
— Кто ты? Кем был в моих глазах?
Не помню! — показалось, или барс действительно оскалил пасть в подобии улыбки. — Забудь пока! Вспомнишь, когда придет время. Сейчас слушай. Дальше по распадку не ходи. Там засада. Дворфы оголодали, ждут зверя, но согласятся и на человечину.
«Подгорные альвы? Вот ведь напасть!»
С лесными альвами Герт худо-бедно общаться умел. Научился за годы и годы жизни в Шенгане. Наверняка, и говора на севере и на юге у альвов схожие. Договорился бы как-нибудь. Но дворфы… Дворфы с людьми не ладят, и это еще мягко сказано.
