Можно было бы и не уходить. Но скучно. Неинтересно. Пресно. Остро не хватало вкуса жизни. Да и ради чего или кого ему стремиться к стяжанию? Близких людей у него не было - все умерли по разным причинам. А ему многого было не нужно.
Соловьев обернулся.
У двери стояла Изабелла Юрьевна Папаяни - его верный друг и помощник. Причем, что удивительно, несмотря на определенную симпатию друг к другу, за столько лет удалось обойтись без секса. Даже в пьяном виде. Они боялись нарушить ту тонкую и нежную грань доверия, что была между ними. Точнее не они, а он. Владимир прекрасно понимал, какие страсти могут начаться, пусти он Изабеллу к себе в постель. Тем более что последние двенадцать лет он был одиноким вдовцом, и матримониальные шансы у нее были нешуточные. Оттого и держал дистанцию, закономерно опасаясь не выдержать. Несмотря на то, что Изабелла была прекрасным помощником в бизнесе, видеть ее в роли своей жены ему не хотелось. Причем решительно. Красивая, эффектная, соблазнительная... и безжалостная. Не женщина, а хищник, с сексуальным возбуждением от удовлетворения ее амбиций и кошелька.
Ну, все.
Пора.
Владимир Ильич легко подхватил кожаную сумку и направился на выход. Чмокнув на проходе Изабеллу Юрьевну в щечку и с некоторым сожалением проведя рукой по ее соблазнительному бедру, он устремился навстречу новой жизни. Новой судьбе.
Два часа в пробках и, счастливый обладатель элитного автомобиля, смог, наконец, за пределы МКАД. После чего он уронил ногу на педаль газа и понесся вперед раненым бегемотом. Ждать не хотелось. Ни одной лишней секунды. Тем более что на своей даче старый друг Лев Борисович Вайнштейн обещал сюрприз. А он всегда умел удивлять.
- ... ну, давай, рассказывай, чем хотел порадовать? - Произнес, завершил встречный ритуал приветствия Владимир.
- Помнишь, сколько раз мы спорили о тех или иных вопросах в истории?
- Как такое забыть? - Усмехнулся Соловьев.
- Так вот. Я придумал, как разрешить все наши споры. Причем раз и навсегда к обоюдному интересу обоих.
- И как же? В душу к тем, кто вершил историю, не заглянешь.
- В душу может быть, и не заглянешь, а вот их глазами посмотреть на преданье старины далекой вполне можно.
- То есть, как? - Опешил Владимир.
- Тебе же не нравятся мои теории, - отмахнулся Вайнштейн. - Давай лучше отметим твое освобождение и просто попробуем.
- Дело говоришь! Пойдем. А то я сегодня из-за нервов даже завтракать не стал.
- Ты? Не стал?
- Сам удивляюсь.
