Гавейн, которого я наконец перестал мысленно называть Олафом, — да и пора бы наверное — в свои роли мы вжились уже основательно, никого, кто мог бы на них претендовать помимо нас поблизости не было и не предвиделось, и все мы были скорее тем, чем были в этом мире, а про другой оставалось пока только вспоминать, — выйдя в море, провел несколько не слишком крупных морских баталий и теперь лихо плыл к Оркнеям. Мы в шутку называли этот его рейд «операцией Скапа-Флоу», в честь известной гавани и знаменитой в будущем британской военно-морской базы на острове Мейнленд, хотя в зависимости от хорошей погоды или настроения, нашего адмирала вполне могло занести куда-нибудь и за Шетландские острова. Правда, я бы не рекомендовал ему увлекаться и штурмовать раньше времени северный полюс. Британия без своего новоявленного флота будет чувствовать себя покинутой. А пока, по дороге, Гавейн каждый день радировал о каких-нибудь забавных случаях — то у них кто-то наскочил на мель, то он устроил в порядке тренировки маневры с различными построениями судов и чуть не довел дело до бунта во всем флоте. Вот уж во что никогда не поверю — отплывавший с ним флот души в нем не чаял. То выловил какое-то диковинное морское чудовище, да вот беда, не может найти подходящую банку, чтобы его заспиртовать. Иначе говоря, плавание проходило относительно спокойно, не считая разве что подлых погодных условий, обычных в Северном море.
А нам по слухам предстояло скорое столкновение с отошедшим на север в ожидании Хельдрика, да и просто по своим делам, видно поднимая других союзников, родичем Кольгрима Бальдульфом. Несмотря на заключенный Эборакумом вынужденный мир с британцами, Бальдульф не оставлял надежды на реванш и снова сколачивал войско для встречи с нами, на свой страх и риск. Друг с другом они, судя по официальным заявлениям Кольгрима и сплетням о высказываниях самого Бальдульфа, порвали и никакой ответственности один за другого якобы не несли. Мы же, хоть всерьез в это не верили, но до поры до времени старались обходиться без репрессий и прочих усложнений ситуации. В конце концов, как люди в некоторой степени посторонние и знающие за собой силы, которые жителям этого мира и не снились, мы могли позволить себе великодушие.
В Камелоте, как будто, было все в порядке. Ланселот со скуки пересек пролив, поглядеть, как там дела в Малой Британии. Шучу, конечно — не то чтобы со скуки. У местного правителя действительно оказались неприятности с неким неспокойным франкским королем Хлодвигом, и ему пришла в голову мудрая мысль послать за советом в Камелот, к Мерлину. Мерлин отослал разобраться на месте что к чему Ланселота. Решение, судя по всему, оказалось удачным, так как король Будек уже собрался на радостях усыновить присланного военного гения, умело организовавшего его войско. Ланселот решил от греха подальше ретироваться и уже сообщил о скором своем возвращении — вот только доделает кое-какие незаконченные дела и еще немного погоняет Хлодвига по пресеченной местности, чтобы неповадно было соваться в «наш британский огород». Который оказался до странности не маленьким, раз кто-то признавал себя частью такового даже за проливом.
