— Зря мы не добили кое-кого под Камелотом, — заметил Олаф.
— А что такое?
— Карадос и еще некоторые — они теперь на той стороне, присоединились к Кольгриму.
— Наверное, жить хотят.
— А нам это интересно?
— Но понять их можно. Да и не так уж их много. В общей массе.
— Да, ничего так себе массочка. Но и они могут сыграть роль последней капли.
— Судя по их расположению, вряд ли последней. На месте Кольгрима, я бы выпустил их первыми. Неплохая получилась бы шутка. Зверская.
— Все бы тебе шутить. — Олаф опустил трубу. — Хотя, что-то они ведь делают в первой линии.
— А ты стал бы оставлять их в тылу?
— Какая странная идея.
К нам подскакал Бедвир.
— Лучники и пращники готовы. Будем ждать или будем выступать?
— Какая странная идея, Бедвир, — повторил я вслед за Олафом. — Конечно, будем ждать.
Солнце понемногу поднималось над холмами, расцвечивая туман золотистыми красками и безжалостно его рассеивая. На самом деле, я не оценил бы превосходство противника намного более чем втрое. Возможно, только его организованная часть была куда больше чем у нас, а в прочем, это был тот же нестройный сброд. Конечно, это были и не все силы Кольгрима. Насколько было известно, брат его Бальдульф хозяйничал где-то на севере с немалым же войском. Да и из-за моря к нему постоянно подходили корабли с подкреплением.
Развиднелось. Земля немного подсохла, и на противоположных холмах заиграли рожки. На нашей стороне — тоже.
— Артур! — окликнул Бедвир, стоявший на удобном уступе в двадцати шагах от нас. — Северные князьки выдвигаются вперед. Приказать лучникам и пращникам действовать?
— Нет, — остановил я, глядя на перемещения в лагере противника. — Пропусти их. Побереги стрелы и камни для Кольгрима.
— Но если эти первые врежутся в нас, разве мы сможем подготовиться к встрече с костяком их войска? — удивился Бедвир.
— Сможем, — заверил я. — Гарет! Подведи мне Тараниса.
— Так что мы сейчас делаем? — поинтересовался Олаф.
— Понятия не имею, — весело соврал я.
Гарет подбежал чуть не вприпрыжку, путаясь в траве и болтаясь на поводьях Тараниса как легкий колокольчик на упряжи. Может я и поостерегся бы позволять Гарету иметь дело с этим конем, но похоже, он проникался нежными чувствами ко всему моему зверью, начиная с Кабала и кончая этим вороным громилой, и те, как ни удивительно, платили ему взаимностью.
— Кадор еще не прибыл, — зачем-то повторил очевидное Гарет с чувством причастности к важности сказанного и задумчиво посмотрел на коня. Тараниса подарил мне Кадор — с неясно какими мыслями. Тогда считалось, что хотя по всем статьям и статям зверь хорош, но с головой у него явно не все в порядке. Было бы, конечно, проще оставить его где-нибудь в королевском табуне в качестве производителя, но поскольку с головой у меня дела обстояли примерно так же как у коня, мы сразу отлично поладили.
