Мерлин немного помолчал.
— Конечно. И все-таки, мне немного жаль.
— Чего именно?
— Твоего самоустранения. Ведь все, что здесь случилось, в сущности, не так уж случайно. Именно к этому ты с самого начала и стремился.
Я понаблюдал за чертящими небо стрижами.
— Может быть.
Мерлин меланхолично отломил от парапета еще кусок камня.
— В конце концов, невелика потеря, — сказал я.
Мерлин вздохнул.
— Иногда мне бывает печально оттого, что ты сознательно уходишь все дальше, к одиночеству, с открытыми глазами, и не желаешь свернуть.
— Может быть, — вновь пробормотал я задумчиво, — Может быть… Но что поделаешь. Возможно, иногда это единственный способ спасти мир.
Мерлин недовольно усмехнулся.
— А вот это уже мания величия.
— Или просто шутка, — сказал я. — А может, и нет. Но это уже неважно.
— Значит, войны так войны, — проговорил Мерлин. — Здравствуй, железный век.
— А когда он не железный? — поинтересовался я.
У века стального — своя эстетика,
Своя мелодия, своя патетика,
Своя легенда, своя печаль,
Земля-наковальня удержит сталь,
А небо молот обрушит сверху —
Да это так просто — на потеху…
Железный век творит цветы из стали,
Горнило солнца раскаляет твердь,
А небо рушит молот — лед и смерть,
Размеренно и четко с вышней дали…
Железный век — из ржавых перекрытий
Ночей и дней посыпалась труха…
— Жуть просто, верно? Лучше не продолжать, порву и выброшу все к чертям. Сделаю доброе дело…
Отец рассмеялся.
— Помнится, был еще один король-трубадур. Любопытно, когда ты был Ричардом Львиное Сердце, ты действительно откопал Экскалибур?
Я рассмеялся в ответ, поглядел на свой меч и покачал головой.
— Если этот романтик и правда откопал Экскалибур, то выглядел он совсем иначе, чем этот. Впрочем, чем черт не шутит?
А черт шутил бы тем, что Экскалибур пришлось бы доставать из могилы Артура. Но об этом мы вслух говорить не стали.
К вечеру Камелот опустел наполовину. Гарета временно взял под крылышко Кей. Мне же, собственно, было пока не до него. Ближе к закату настало время для откровений.
Мы все собрались в покоях колдунов — раньше их занимали граф Эктор с супругой и, комнату по соседству, принцесса Гвенивер — ныне давно уже любезно отбывшие. Мерлин занял место принцессы Гвенивер, а наши феи поселились в двух смежных комнатках графской четы, где мы сейчас и разместились.
И вот, настигла всех дурная весть…
Что случай тяжелый, можно было заподозрить с самого начала. Но вот насколько сильно и кого что-то ударит, всегда сложно предсказать. Поэтому назвать воцарившуюся паузу тягостной значило не сказать почти ничего. И для кого эта пауза была более тягостной — для тех, для кого новость действительно оказалась новостью, или для тех, кто ждал теперь, не случится ли с кем истерики? Сидя на краешке тяжелого сундука рядом с Линор, я держал ее ладонь в своей, чувствуя застывшее в ней напряжение, отзывавшееся ледяным холодом в пальцах. Я добросовестно служил грелкой, а заодно наблюдал за теми и за другими. Для меня все новости были уже в прошлом, да и случилось все не при мне, так что невольно продолжать гадать по тысячному кругу, что же именно произошло и как это можно было предотвратить, тоже не приходилось.
